Леди Джейн Грей: проклятие девятидневной королевы

Леди Джейн Грей была возведена на английский трон своим коварным свекром, свергнута жаждущей власти кузиной и лишилась жизни стараниями собственного отца.

13 ноября 1553 года 17-летняя Леди Джейн Грей стала самой молодой королевской женщиной в британской истории, осужденной за измену. Суд над ней, устроенный в Гилдхолле, в самом сердце лондонского Сити, был публичным унижением. Для Джейн это стало личной катастрофой.

Как до этого дошло?

Всего четыре месяца назад одни из самых влиятельных людей Англии привезли Джейн, внучатую племянницу Генриха VIII, в Лондонский Тауэр, где ее провозгласили королевой.
 Но теперь она была здесь, лицом к лицу со своими обвинителями, ее девятидневное правление закончилось, сама ее жизнь висит на волоске.

Эдуард VI был убежденным протестантом, и когда он сменил своего отца, Генриха VIII, на посту короля в 1547 году, он немедленно взял на себя обязательство провести религиозные реформы в отношении своего народа.

Но поддержки протестантизма при жизни Эдуарду было недостаточно. Он хотел, чтобы работа продолжалась и после его смерти, а это означало. что он собирался помешать своей старшей сводной сестре-католичке Марии занять трон. Он издал знаменитый документ «Мой план наследования», в котором исключил и Марию, и другую сводную сестру — Елизавету, из линии наследования по причине их незаконности (как это делал его отец до него).

Леди Джейн Грей, протестантка, занимавшая третье место в очереди на престол, внезапно оказалась первым наследником Эдуарда.

Еще более значительным – и взрывоопасным – план Эдуарда сделал тот факт, что он был частично организован главным советником молодого короля Джоном Дадли, герцогом Нортумберлендским.

Нортумберленд был честолюбивым человеком, отчаянно желавшим сохранить власть, которая неизбежно уменьшилась бы, если бы Мария взошла на престол – из-за того простого факта, что она ненавидела его, как по религиозным, так и по политическим причинам.

Узы верности

«План наследования» Эдуарда дал Нортумберленду бесценную возможность укрепить свое положение – и в мае 1553 года он сделал именно это, убедив наивного отца Джейн, герцога Саффолка позволить Джейн выйти замуж за четвертого сына Нортумберленда, Гилфорда.

Когда 6 июля 1553 года Эдуард VI умер, возможно, от туберкулеза, схема Нортумберленда, казалось, полностью сработала. Но, когда Джейн отправилась в Лондонский Тауэр, официально провозглашенная королевой через четыре дня после смерти короля, план Нортумберленда начал рушиться. Жители Лондона, которые в подавляющем большинстве сочувствовали притязаниям Марии на трон, встретили вступление Джейн на престол с шоком и враждебностью – настолько, что императорский посол сообщил, что “никто из присутствующих не проявил никаких признаков радости”.

Хуже того, Нортумберленд фатально недооценил популярность Мэри по всей стране. С каждым днем все громче звучали требования отдать корону старшей дочери Генриха VIII. Вскоре это стало неизбежно. 19 июля, всего через девять дней после провозглашения ее королевой, Джейн была свергнута.

Когда ее недолгое правление подошло к концу, Джейн и ее муж остались в башне – они стали пленниками в том же здании, которое так недолго было их дворцом. Жители страны радовались за королеву Марию I, и мало кто задумывался о затруднительном положении Джейн. На самом деле, многие считали бы ее судьбу предрешенной: в конце концов, она, хотя и неохотно, но приняла корону в обход Марии, а это было актом государственной измены. Конечно, ей грозила смертная казнь.

Но Мэри хотела начать свое правление с проявления милосердия, и к середине августа она намекнула придворным, что ее “нельзя заставить согласиться с тем, что она (Джейн) должна умереть”. Мало того, что Джейн была ее кузиной, Мэри также остро осознавала молодость Джейн и тот факт, что ею манипулировали. Казалось, жизнь Джейн была спасена. Но герцог Нортумберлендский не заслуживал такого милосердия, и 22 августа ему отрубили голову.

Прерогатива королевы

Следующие несколько месяцев прошли для Джейн в Тауэре без происшествий, но она не была забыта. Когда наступила осень, под огромным давлением своих сторонников, которые считали, что все. кто был вовлечен в переворот, должны понести наказание, Мэри согласилась, что Джейн и ее муж должны предстать перед судом.

В какой-то форме правосудие должно было свершиться, и в глазах Мариа суд был формальностью, которая помогла бы успокоить тех, кто убеждал ее действовать против Джейн. Как королева, Мария имела право проявлять милосердие там, где считала нужным.

Утром 13 ноября Джейн и Гилфорд прошли пешком от башни до Гилдхолла. Когда они проходили по улицам, “с топором перед собой” по стандартной процедуре, люди собирались посмотреть, но Джейн была поглощена молитвенником, который она держала в руках.

По прибытии в Гилдхолл заключенных сопроводили в Большой зал, где суд над ними проходил в зале, полном зрителей. 
Целый ряд сторонников Марии был назначен для наблюдения за процессом во главе с герцогом Норфолком. Королева приказала тем, кто заседал в суде, “усердно трудиться” и добиваться торжества справедливости.

Обвинения против Джейн были зачитаны, а доказательства представлены суду: Джейн “ложно и вероломно” приняла корону Англии и признала себя “Королевой Джейн”, тем самым лишив Марию “ее королевского статуса, титула, порядка и власти в ее королевстве Англии”. Тем самым она совершила государственную измену.

Все взоры были прикованы к Джейн, а те, кто был в суде, ждали, чтобы услышать, как она ответит на обвинения. Она ответила довольно скоро: “Виновна». И приговор суда был предрешен заранее: Джейн и ее муж были признаны виновными в измене и приговорены к смерти. Для Джейн приговор заключался в том, что “по приказу самой королевы” она должна быть “сожжена или обезглавлена, как это будет угодно Королеве”.

После их осуждения Джейн и Гилфорд были возвращены в Тауэр, чтобы дожидаться решения королевы Марии относительно их судьбы. Однако, несмотря на чудовищность вынесенного приговора, Мария осталась верна своему первоначальному желанию проявить милосердие, и считалось, что Джейн не умрет.

Жизнь заключенной в Тауэре стала возвращаться к обычному для Джейн течению, поскольку стало очевидно, что приговор, вынесенный ей, не будет приведен в исполнение.

С приближением Рождества Мэри смягчила условия заключения Джейн и разрешила ей заниматься спортом на территории башни. Казалось, есть все основания надеяться, что королева не только пощадит Джейн, но и в конце концов освободит ее. Однако козни честолюбивых людей вновь подвергли Джейн страшной опасности.

Семейное горе

К началу 1554 года Мария объявила о своем желании выйти замуж за Филиппа, будущего короля Испании. Многие из ее подданных яростно выступали против этого союза – прежде всего потому, что боялись, что Филипп попытается втянуть Англию в испанские войны, и потому что испанский король был католиком. Мария, однако, была непоколебима, и продолжала планировать свадьбу.

Но Мария, похоже, недооценила уровень противостояния. Без ведома королевы – и, к несчастью для Джейн – среди ее подданных были те, кто готовился выступить против брака.

В Кенте джентльмен по имени сэр Томас Уайатт и несколько его друзей планировали восстание, целью которого было не только протестовать против испанского брака, но и свергнуть Марию и заменить ее сводной сестрой Елизаветой. Хуже того, повстанцы завербовали сторонника, тесно связанного с Джейн: ее собственного отца.

Мы не можем быть уверены, почему отец Джейн решил встать на сторону Уайатта, но одно можно сказать наверняка: поступая так, герцог Саффолк поставил жизнь Джейн под смертельный риск.

Мятежники были неосторожны, и в январе 1554 года их заговор был раскрыт. Вскоре герцог Саффолк бежал, чтобы избежать ареста и заручиться поддержкой восстания. Он потерпел неудачу и 2 февраля был схвачен в Уорикшире и отправлен в Тауэр в качестве пленника. Скоро к нему присоединился и Томас Уайатт. Твердая поддержка лондонцами королевы Марии подорвала его попытки взять столицу под свой контроль, и 7 февраля он тоже был взят в плен.

Джейн ничего не знала о восстании, но теперь, когда она томилась в башне, она, возможно, болезненно осознавала, что ее жизнь зависит от его исхода. Его неудача предопределила ее судьбу. Решение, возможно, было принято еще 7 февраля, и, вероятно, именно в тот вечер Джейн было велено подготовиться к смерти. Она уже была осуждена, и, таким образом, формальности уже были улажены. Джейн мужественно подготовилась к своему концу и начала писать прощальные письма своей семье.

Мэри решив, что Джейн должна умереть, все еще беспокоилась о духовном благополучии своей кузины. 8 февраля Королева поручила своему капеллану, доктору Джону Фекенхэму, обратить Джейн в католичество.

Фекенхэм, пытаясь обратить в католичество Джейн, даже сумел отложить ее казнь на три дня, чтобы завершить свое задание. Но не сумев сломить решимость Джейн и поняв, что он ничего не добьется, Фекенхэм ушел, сказав, что сожалеет о ней: “Я уверен, что мы никогда не встретимся”.

К этому времени она уже смирилась с тем, что ее смерть неизбежна, и решила, что ее будут лучше помнить как протестантскую героиню. Даже Фекенхэм был впечатлен ее неукротимым духом.

Безжизненный труп

Утром 12 февраля Джейн поднялась на эшафот, который был специально установлен на территории башни. Незадолго до этого она наблюдала, как безжизненный труп ее мужа был возвращен в башню на телеге после его казни на соседнем Тауэрском холме. Невозмутимая этим ужасным зрелищем, она смело встретила смерть. Она произнесла короткую речь, призывая присутствующих помолиться за нее, и, завязав глаза, опустилась на солому.

Через несколько мгновений топор упал и одним ударом отрубил ей голову.

Смерть Джейн сделала ее мученицей не только для протестантов в Англии, но и по всему континенту. Однако в других частях королевства ее смерть осталась почти незамеченной. Только спустя столетия Джейн стали помнить как одну из самых трагических жертв в истории. И в этом образе есть доля правды: Джейн была жертвой и обстоятельств, и своей королевской крови.

Мария I, конечно, не желала казни Джейн и сделала все, что в ее силах, чтобы предотвратить ее. Но с того момента, как «девятидневная Королева» была свергнута в июле 1553 года, смерть бросила на нее длинную тень. Действия ее отца привели ее к смерти. Для Джейн королевская кровь, которую разделяли двоюродные братья и сестры, была смертельным наследством, за которое она была вынуждена заплатить самую высокую цену.