Месть: Меган, Гарри и война между Виндзорами. Глава 41. Победа
С самого начала, 9 ноября 2021 года, трое апелляционных судей в Лондоне не проявили особого интереса к аргументам, выдвинутым от имени газеты Эндрю Калдекоттом. Возглавлявший тройку судей Джеффри Вос никогда за всю свою карьеру не проявлял особой заботы о свободе прессы.
Наряду с ним Виктория Шарп была известным резким критиком СМИ. В начале своей карьеры она охотно представляла интересы пресс-магната Роберта Максвелла, чтобы подавить критику журналистов. Более того, в предыдущем деле Шарп нарушила важнейшую установленную законом защиту СМИ в делах о клевете. Ее решение было отклонено Верховным судом.
Британские судьи в целом не сочувствовали газетной группе Mail, которая в 2016 году осудила судебную систему за предполагаемое предубеждение против Brexit. (Двое судей заявили, что референдум в пользу Брексита может быть проведен только с одобрения парламента, но получить такое голосование в парламенте, находившемся в подвешенном состоянии, было нереально). В судебном деле Меган отсутствие симпатии трех судей к Mail было было написано на их лицах, когда Калдекотт обрисовал в общих чертах свое дело. «Вы зря тратите время суда», — такое впечатление производили судьи.
Кальдекотт подчеркнул важность заявления Джейсона Кнауфа. Он утверждал, что судья Уорби был введен в заблуждение заявлением Меган в суде. Он также показал, как Уорби игнорировал некоторые текстовые сообщения Томаса Маркла. По словам Калдекотта, судья был неправ, отказав Mail в праве на перекрестный допрос Меган и предъявление показаний Дворцовой четверки в суде.
Судьи открыто отклонили аргумент Калдекотта о важности описания Джейсоном Кнауфом его «множественных» дискуссий с Меган. Судьи предпочли ухватиться за оправдания Меган в том, что она ввела суд в заблуждение непреднамеренно.
«Я забыла о переписке с мистером Кнауфом, — написала Меган в новом покаянном заявлении, — и о его встрече с авторами. Я не имела возможности видеть эти электронные письма, и я приношу извинения суду за то, что я забыла об этих письмах в то время. У меня не было абсолютно никакого желания или намерения ввести в заблуждение ответчика или суд».
Судьи приняли объяснение Меган. Ее вводящее в заблуждение заявление, сказал Вос, было «в лучшем случае досадным провалом в памяти». Газета не смогла обжаловать судебное решение. По словам судей, Меган имела право определять повествование, и средствам массовой информации не разрешалось оспаривать ее правду в суде. Право Меган на неприкосновенность частной жизни было важнее свободы прессы и общественных интересов. Газете не дали шанса защитить себя.
Несомненно, реакция СМИ на приговор была критической. Как она могла забыть о своей переписке с Кнауфом? — спрашивали многие. Она была виновна в «обмане» и «лжи». Ни один другой истец в английском суде никогда не избегал суда и правосудия из-за «досадной потери памяти». Многие были возмущены тем, что в очередной раз победили богатые и знаменитые. Инсайдеры сообщили, что главным победителем стал судья Уорби, которого защищали его коллеги-судьи. Жертвой стал Томас Маркл. Он не получил возмещения за клевету, опубликованную журналом People. «Марклы умирают в 80 лет, — сказал он. «Мне осталось жить всего три года. Я никогда больше не увижу ни свою дочь, ни своих внуков».
Меган Маркл была в эйфории: «Это победа не только для меня, но и для всех, кто когда-либо боялся отстаивать то, что правильно». Она добавила: «В течение почти трех лет с тех пор, как это началось, я терпела обман, запугивания и преднамеренные нападки. . . Это случалось не раз в неделю — это ежедневный факт, который разделяет нас, и мы все заслуживаем лучшего». Она призвала изменить закон: «Хотя эта победа создает прецедент, самое главное, что теперь мы коллективно достаточно смелы, чтобы изменить индустрию таблоидов, которая заставляет людей быть жестокими и извлекать выгоду из лжи и боли, которые они создают».
Лондонская Times раскритиковала герцогиню за нападки на СМИ: «Недопустимо использовать платформу, предоставленную наследственными привилегиями, в ее случае через брак, для продвижения политического дела».
Существенный аргумент против британских СМИ и в защиту Меган был написан для журнала New York Magazine Сафией Умоджа Ноубл, доцентом гендерных и африканских исследований Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, директором Центра критических интернет-исследований и автором книги «Алгоритмы угнетения: как поисковые системы усиливают расизм». Ноубл утверждала, что Меган стала мишенью беспрецедентной сексистской и расистской кампании в Твиттере, подпитываемой «домогательствами и ненавистью». Она написала, что чернокожие женщины «непрестанно преследуются в Интернете женоненавистниками». Нападки на «черную женщину, которая предъявляет иск за свою конфиденциальность и выигрывает, — это слишком тяжело для таблоидов», — написала Ноубл. В своей статье она не упомянула, что ее исследования по «освещению проблем неравенства и структурного расизма» частично финансировались фондом Archewell Foundation.
Меган подтвердила свой триумф появлением в телешоу Эллен ДеДженерес. Обеих женщин, соседок в Монтесито, объединяли обвинения в издевательствах. Обе отчаянно пытались оставаться актуальными для американской общественности. В экономике знаменитостей женщинам среднего возраста потребовались значительные дополнительные усилия, чтобы обеспечить себе известность, которая удерживала их статус на вершине индекса. Меган знала, что многие презирали непостоянную поверхностность поддержания своей известности, но она приняла этот мир с детства, проведенного в студии ABC. Хитрость заключалась в том, чтобы избегать устаревания, постоянно обновляя свою привлекательность.
Опасаясь, что ее нью-йоркский успех двумя месяцами ранее был забыт, Меган согласилась на экстраординарное ниспровержение своего королевского имиджа. Сначала она появилась в студии для интервью с ДеДженерес, описывая всем хорошо знакомые вехи ее жизни.
Затем, одетая в платье от Oscar de la Renta, Меган покинула студию и вышла на улицу. Получая от ДеДженерес инструкции через наушник, она взаимодействовала с торговцами на рынке, продающими кварцевые кристаллы и острые соусы. «Давайте возьмем самое острое, давайте возьмем самое горячее», — взвизгнула Меган с откровенной глупостью. По приказу ДеДженерес «есть как бурундук», она скандировала ошеломленным торговцам: «О, боже, боже, боже».
Публика в студии аплодировала. Зрители были сбиты с толку. «Мне жарко, жарко, жарко», — кричала Меган, пританцовывая. Повинуясь приказу ДеДженерес присесть на корточки и коснуться своего носа, попивая из детской бутылочки, она пропела: «Мама хочет немного молока».
Зрители были в еще большем недоумении. В финале она должна была вести себя как кошка. На протяжении минуты она пела: «Я котенок, мяу, мяу, мяу».
