Месть: Меган, Гарри и война между Виндзорами. Глава 26. Разоблачение
Меган поделилась своими страданиями с подругами в Америке. Она рассказала, что ее отец проигнорировал ее просьбу прекратить свои нападки. По ее словам, ее письмо должно было напомнить ему о необычайной доброте, которую она проявила к нему до и после свадьбы. Она упомянула о своей «заботе об отце и своих попытках найти решения его проблем со здоровьем». Она также раскритиковала отказ своего отца прийти на свадьбу. Она чувствовала себя «покинутой» теми самыми дворцовыми чиновниками, которым было поручено защищать ее.
В то же время она консультировалась с двумя публицистами – Изабель Мэй, личной подругой в Лондоне, с которой она познакомилась через Маркуса Андерсона, и Келли Томас Морган, ее консультантом по рекламе в Лос-Анджелесе. Мэй отрицает, что давала Меган какие-либо профессиональные советы, но Томас Морган с пониманием отнеслась к жалобе Меган. Убежденная в том, что Меган — важная часть будущего монархии, Томас Морган была обеспокоена тем, что ей не была оказана надлежащая поддержка. Келли считала, что влиятельный публицист сможет опровергнуть негативные истории и одновременно создать полностью позитивную историю о Меган. Она рекомендовала Меган сопротивляться.
Во время рождественских каникул друзья Меган были встревожены, узнав, что публикация книги Омара (!так в оригинале) Скоби откладывается. Они согласились дать ему интервью, чтобы помочь рассказать о проблемах Меган всему миру. Они считали, что необходимо срочно найти другую платформу для описания тяжелого положения Меган. Одна из женщин была личным другом Дэна Уэйкфорда, редактора журнала People, одного из самых тиражных изданий Америки. После того, как она изложила свое предложение Уэйкфорду, он согласился опубликовать историю Меган в форме интервью с пятью ее близкими друзьями. Линдси Рот, подруга Меган из Северо-Западного университета, была одним из главных источников журнала.
Позже Меган будет настаивать на том, что статья была инициирована и написана без ее ведома. Меган, утверждали ее адвокаты, «не знала, что ее друзья давали интервью журналу People».
Но многие полагали, что пятеро друзей Меган ничего бы не стали предпринимать, если бы по крайней мере один из них не рассказал Меган об их плане. В конце концов, одним из ключевых элементов статьи журнала было письмо Меган своему отцу. Позже она отрицала, что использовала это письмо как часть продуманной медийной стратегии, или что ее друзья даже цитировали это письмо. Другие подозревали, что она знала, что ее друзья расскажут журналу People содержание письма, которое она описала им в телефонных разговорах.
Накануне публикации Меган, казалось, приободрилась. Посетив благотворительный фонд One25 для маргинализированных женщин в Бристоле, она написала фломастером на бананах «Ты сильная», «Тебя любят» и «Ты особенная».
Некоторые были удивлены ее поведением. Средства массовой информации высмеяли ее. (Еще бы не высмеять! Это ж каким умищем нужно обладать, чтобы додуматься до такого?! Я очень хорошо помню тот визит и ее бананограммы проституткам). Она была в ярости. Критика, по ее утверждению, была явно расистской. (А в чем расизм? СМИ не указывали, какого цвета проститутке достался банан с надписью «Ты любима»).
Столь же провокационным был и ее визит в Манчестерский университет, многие сотрудники которого, как рассказала ей активистка Рэйчел Коуэн, были белыми и мужчинами. «Это настоящий шок, и очевидно, что нам еще предстоит пройти долгий путь», — ответила Меган. И снова наблюдатели были озадачены. После почти трех лет пребывания в Королевской семье Меган нарушила золотое правило беспристрастности.
Более того, эти два визита, двухчасовые встречи с шестью группами, а также посещение двух театральных представлений в Лондоне и семь других экскурсий — вот и все ее официальные обязанности за первые семь недель года. В те недели чиновники сравнивали 11 появлений Меган с 25 полными рабочими днями принцессы Анны. Вопрос заключался в следующем: собиралась ли Меган играть свою роль молодой королевской особы, выполняя свои обязанности? Или для нее были важнее общественное признание и известность?
Ответ на этот вопрос был дан 6 февраля 2019 года в публикации журнала People. Под заголовком обложки «Ее лучшие друзья нарушают молчание» был подзаголовок «Правда о Меган».
Как предполагал журнал, Меган уполномочила своих друзей дать интервью. Статья лестно описывала любящую дочь, скромно живущую в Кенсингтонском дворце, которая, несмотря на то, что ее публично оклеветал ужасный отец, искала искреннего примирения. Друзья Меган утверждали, что разрыв их отношений произошел исключительно по вине Томаса Маркла.
Опубликованная статья создавала впечатление, что Меган рассказала о содержании своего письма Томасу Марклу по крайней мере одному другу. Обобщая выдержки из письма Меган Томасу, журнал People описал это письмо как полное любви предложение помириться, написанное через несколько дней после свадьбы. На самом деле Меган написала его три месяца спустя.
Меган будет категорически отрицать, что ей было известно, что пятеро ее друзей дали интервью журналу или что письмо будет процитировано. Она также утверждала, что ей стало известно о публикации только после того, как Гарри сказал ей об этом; а сам Гарри узнал о статье только в день публикации от медиа-команды Кенсингтонского дворца.
В статье, написанной Мишель Таубер, описывалось, как Меган уполномочила пятерых друзей, «которые знают Меган лучше всех, прояснить ситуацию». Пять женщин, которых обозначили как «давнюю подругу, бывшую коллегу по фильму, подругу из Лос-Анджелеса, бывшую коллегу и близкую наперсницу», нарисовали образ «элегантности, грации, филантропии» Меган. Отвергая изображение Меган как «требовательной невесты, утомительного босса и безразличной дочери», журнал процитировал хвалебную речь одной подруги: «Она — бриллиант, выполняющий свой долг». В качестве доказательства был приведен пример — покупка Меган «невероятного лотка с мороженым и сорбетом» для персонала Кенсингтонского дворца. Это, по свидетельству подруги, вызвало «искренние аплодисменты в честь лучшего рабочего дня в их жизни».
Другая подруга описала Меган как одинокую, разочарованную и лишенную какого-либо персонала, но бескорыстную женщину, скромно живущую в Ноттингемском коттедже. Тем не менее, она поставляла грелки для рук полицейским, охраняющим дворцовые ворота, красила ногти, сидя рядом с обогревателем, и была счастлива приготовить «пятизвездочный обед из остатков еды в вашем холодильнике».
По словам друзей, герцогиня была нетребовательной, с «близкими отношениями с Богом» и «глубоким чувством благодарности и смирения». Электронные письма персоналу в 5 утра, по словам подруги, были просто «неправильным пониманием» ее «организованной, прилежной, сосредоточенной и трудолюбивой» натуры, а текучесть кадров — «естественна при приеме на работу».
Не задумываясь о том, что они намекают на некомпетентность Гарри, друзья сказали, что Меган помогала ему писать свои речи. И, наконец, друзья опровергли рассказы о тиаре и благовониях в часовне как «100-процентную неправду», также заявив, что «за враждой с Кейт ничего не стоит».
Пятеро друзей Меган в подробностях описали ее взаимоотношения с ее отцом, полностью возложив на Томаса Маркла вину за то, что после свадьбы они не общались и не переписывались. Напротив, она хотела восстановить отношения, написав ему письмо: «Папа, у меня разбито сердце. Я люблю тебя. У меня есть один отец. Пожалуйста, перестань травить меня через СМИ, чтобы мы могли восстановить наши отношения».
Целью друзей Меган, по их словам, было «разоблачить ложь», «эмоциональную травму» и «глобальное издевательство» над «беременной» женщиной, которая «любит своих животных и любит своих друзей». Одна подруга сказала, что отец проигнорировал более 20 телефонных звонков и сообщений от Меган до свадьбы: «Он знает, как с ней связаться. Ее номер телефона не изменился. Он никогда не звонил, никогда не писал. Я думаю, она всегда будет чувствовать себя искренне опустошенной тем, что он сделал».
«Меган, — утверждал журнал, — была обижена тем, что Томас отказался сесть в машину, которую она предоставила, чтобы отвезти его в аэропорт, и даже не сказал ей, что не приедет на свадьбу».
Очевидно, что подруга, полагаясь на Меган, не верила, что Томас Маркл перенес операцию на сердце.
«Это очень больно, потому что Мэг всегда была такой послушной. В то же время, как дочь, она испытывает к нему большую симпатию. Она заботилась о своем отце с такой невероятной щедростью. Тот факт, что она не заботилась о нем, абсурден. Меган заботилась о своем отце в финансовом отношении и была опорой для всех в своей семье».
Она больше не могла терпеть боль: «Мэг молча сидела сложа руки и терпела ложь и неправду. Мы беспокоимся о том, как это повлияет на нее и ее ребенка». Журнал People обвинил Томаса Маркла в том, что он откровенный лжец.
Источником всей этой информации могла быть только Меган. Не в последнюю очередь потому, что она повторила Джейсону Кнауфу ту же версию любящей-заботливой-дочери, жестоко-отвергнутой-своим-злым-отцом.
Букингемский дворец был глубоко потрясен. Статья стала динамитом. Никто не мог понять план Меган. Если она была так бесчувственна по отношению к своему отцу, то как она намеревалась обращаться с королевской семьей?
Ответный удар удивил Меган. Кнауф отказался по требованию Меган отрицать ее причастность к статье в People. Заявление Меган о том, что она «расстроена и удивлена» этой статьей, было воспринято со скептицизмом. Цитаты из ее личного письма Томасу Марклу могли исходить только от нее.
Офис Кнауфа на сотни запросов от СМИ отвечал: «без комментариев». Поскольку ни Кенсингтонский дворец, ни Букингемский дворец не отрицали, что статья была санкционирована самой Меган, большинство людей предположили, что «пятерка» друзей процитировала ее настоящее письмо и дала интервью с ее одобрения. Журнал People никогда не получал жалоб на нарушение авторских прав Меган на ее письмо.
В Мексике Томас Маркл снова кипел от злости. «Статья — сплошная ложь, — выругался он. — Она искажает тон и содержание письма, написанного Мэг». В ее письме его обвиняли в том, что он причиняет боль, является параноиком, подвергается насмешкам, фабрикует истории, нападает на Гарри и постоянно лжет.
«Я решил, что хочу исправить это искажение», — сказал он. Письмо Меган, по его словам, было «не попыткой примирения. В письме не говорилось, что она любит меня. В нем не было никакого беспокойства по поводу того, что я перенес сердечный приступ… На самом деле оно означало конец наших отношений. Я просто хотел защитить себя». Он добавил: «Меган — лгунья и очень властная».
Чтобы отстоять свою позицию, Томас Маркл показал отрывки письма The Mail Online. Публикуя выдержки, газета считала, что Томас Маркл имел право опровергать клевету. По мнению газеты, существовал «огромный и законный» общественный интерес к Королевской семье и Меган. Она пользовалась «огромными привилегиями и богатством, частично финансируемыми за счет государственных средств», и явно ожидала, что ее «тщательно продуманное» рукописное письмо просочится в прессу и будет опубликовано.
В ответ Меган заявила, что публикация ее письма была частью кампании Mail «по публикации ложных и унизительных историй» о ней. В Лос-Анджелесе советники Меган были убеждены, что критика Меган со стороны британских СМИ была расистской, сексистской и снобистской. Они призвали свою клиентку возбудить судебный иск против газеты.
Одновременно Саншайн Сакс и другие ее публицисты начали поиск знаменитостей, готовых выступить в защиту их клиентки. Меган предложила Джорджа Клуни. Актера убедили вступить в борьбу с газетой. Как раз в тот момент, когда Меган и Гарри отправились с официальным визитом в Музей естественной истории, Клуни в заявлении, опубликованном его публицистом, обрушился с критикой на СМИ за воспроизведение статьи журнала People: «Вы берете письмо от дочери к отцу и распространяете его повсюду. Это безответственно». Затем он сравнил судьбу Меган с судьбой Дианы. «История повторяется, — прогремел Клуни. — Мы видели, чем это заканчивается».
Американский актер вызвал гнев британских таблоидов. Никакие папарацци не преследовали Меган, и не было никакого вторжения в ее личную жизнь. Не было опубликовано даже ни одного неутвержденного ее снимка во время беременности. Клуни, утверждали они, выдумал свою версию событий. The Sun представила своего королевского фотографа-ветерана Артура Эдвардса, эксперта по Диане.
«Самое большое вторжение в частную жизнь Меган, — написал он, — было спровоцировано ею самой и ее собственной семьей. Истерическая неверная характеристика Клуни — упустила суть. В то время как Меган объявила войну средствам массовой информации, она одновременно обратилась в журнал People, утверждая, что у нее есть право высказаться. Ее отец этого не сделал. Более того, никто не заставлял Диану сидеть без ремня безопасности в машине, которую безрассудно вел пьяный».
Многие британцы разочаровались в Клуни из-за его вмешательства. Но даже The Sun не была уверена в настроении публики. Многие читатели по-прежнему обожали Меган. Чтобы угодить им, газета опубликовала статью Каррен Брэди, в которой она описывала Меган как «великолепную… и позитивную личность, делающую позитивные вещи», с которой ужасно обращался ее жаждущий славы отец.
При поддержке Клуни Меган убедила Гарри, что ее методы были правильными. Они должны отказаться от королевской пресс-службы и положиться на ее лос-анджелесских пиар-агентов.
