Полный текст интервью Гарри и Меган с Опрой
Беседуя в Калифорнии с Опрой Уинфри, Гарри и Меган раскритиковали «расистскую» Британию, королевскую семью и прессу, отметив проблемы психического состояния Меган. Мы предлагаем вам полный текст этого поразительного интервью…
Опра: Мы не можем обняться, все в масках, на лицах защитные экраны. Ты выглядишь замечательно. Ты знаешь, мальчик у вас будет или девочка?
Меган: На этот раз мы знаем. Я дождусь мужа, и когда он к нам присоединится, мы все расскажем.
Опра: Это будет великолепно. Прежде чем мы начнем, я хочу пояснить всем. Хотя мы соседи, я живу чуть ниже по улице, а вы чуть выше, мы воспользовались для беседы домом одного знакомого. Предварительных договоренностей не было, вы не знаете, о чем я буду спрашивать, но запретных тем нет, и вам за это интервью не платят.
Меган: Все правильно.
Опра: Я помню, как сидела в храме — спасибо за приглашение, кстати. Я вспоминаю, было такое ощущение волшебства. Я ничего подобного никогда не испытывала. Когда ты вошла в дверь, казалось, что ты плывешь по проходу. Ты в то время была в своем теле или нет?
Меган: Я много об этом думала. Это было какое-то чувство отделения от собственного тела, астральное путешествие. Всю предыдущую ночь я проспала, и это было своего рода чудо. Потом проснулась и начала слушать песню Going to the Chapel, чтобы превратить все в легкое веселье и напомнить себе, что это будет наш день. Но мы изначально знали о том, что это будет не наш день, что этот день запланирован для всего мира.
Опра: Каждый, кто вступает в брак, знает, что он вступает в брак с семьей. Но ты выходила замуж не просто за семью, ты выходила замуж за институт, которому 1 200 лет, вступала в брак с монархией. Как ты это себе представляла?
Меган: Скажу, что была наивна, так как мало знала о королевской семье. Такие вопросы мы у себя дома не обсуждали. И за королевской семьей не следили. Моя мама пару месяцев назад даже спросила: «А Диана когда-нибудь давала интервью?» Сейчас я могу сказать, что давала, и очень знаменитое интервью, но моя мама этого не знает.
Опра: Но ты же знала, что это королевская семья, что ты вступаешь в семью монархов. Ты что-то читала об этом, выясняла, что это значит?
Меган: Я ничего не выясняла о том, что это значит.
Опра: То есть, никакие справки не наводила?
Меган: Нет. Я не ощущала такой необходимости, так как всем, что мне нужно было знать, Гарри со мной делился. Он рассказывал мне обо всем, что, по нашему мнению, я должна была знать.
Опра: Итак, ты ни с собой, ни с друзьями не говорила о том, что значит выйти за принца, принца Гарри, в которого влюбилась… Ты об этом серьезно не задумывалась?
Меган: Нет. Мы много думали о том, что из этого выйдет. Я не вполне себе представляла, что это за работа. Что это значит — быть работающим членом королевской семьи. Что делают эти люди. Что это значит. Нас с ним объединяло общее дело, это была составная часть нашей связи. Но я понятия не имела, какой будет повседневная жизнь. Она очень сильно отличалась, и я ее не идеализировала. Однако я, как и многие американцы, узнавала о королях, королевах и королевских семьях из сказок. И мне казалось, что они такие же, как в сказках. Очень легко создать себе далекий от реальности образ, и именно так было последние несколько лет, когда представления и действительность оказались совершенно разными. О тебе судили по представлениям, но жить тебе приходилось в этой действительности. Здесь существует полное несовпадение, но объяснить это людям невозможно.
Опра: В каждом случае все становится серьезно, когда тебя знакомят с бабушкой или с матерью. Бабушка в данном случае матриарх и королева.
Меган: Она была одной из первых, с кем меня познакомили. Настоящая королева.
Опра: Какие были впечатления? Ты была встревожена, хотела произвести правильное впечатление?
Меган: Когда я впервые встретилась с Ее Величеством, особых формальностей не было. Мы собирались на обед в ресторан «Роял Лодж», где живут некоторые члены семьи, а именно Эндрю и Ферги (принц, герцог Йоркский и его бывшая жена Сара Фергюсон), а Евгения и Беатрис (их дочери) проводят там много времени. Мы с Евгенией были знакомы еще до того, как я встретила Гарри, поэтому там нам было комфортно. Так получилось, что королева как раз заканчивала церковную службу в Виндзоре и тоже собиралась в этот гостевой дом. Мы с Гарри сели в машину, а он говорит: «Так, моя бабушка там, и ты с ней познакомишься». Я сказала: «О’кей, здорово». Свою бабушку я любила, я о ней в свое время заботилась. Он спросил: «Ты знаешь, как делать реверанс?» Я искренне считала, что такое происходит снаружи, вне семьи, что это составная часть помпы. Я не думала, что это происходит внутри семьи. Я такая: «Но это же твоя бабушка». А он: «Это королева!»
Опра: Ну и ну!
Меган: В этот момент до меня начало доходить.
Опра: Ты погуглила, как делать реверанс?
Меган: Нет, мы же в машине были. Чтобы проявить уважение, я быстро научилась прямо перед домом. Потренировалась, и мы вошли внутрь.
Опра: Гарри тренировал?
Меган: Ну да. Тут Ферги выбежала и говорит: «Вы готовы? Ты знаешь, как реверанс делать? О, Боже, ну вы и даете!» Я быстренько потренировалась и вошла. Очевидно, я сделала очень глубокий реверанс. Мы там сидели, болтали, все было просто и замечательно, и я тогда подумала: слава Богу, что я мало знала об этой семье. Слава Богу, что я не стала наводить справки. Я бы много лишнего вбила себе в голову.
Опра: То есть, ты хочешь нам сказать, что нервничала не больше, чем обычный человек, которого знакомят с чьей-то бабушкой?
Меган: Я все спутала. Я выросла в Лос-Анджелесе, где все время видишь знаменитостей. Это не то же самое, но нам как американцам очень легко сказать типа: «Это знаменитые люди». Но это совершенно другое дело.
(Смена сцены. Опра в доме у Гарри и Меган)
Опра: Как вы здесь себя чувствуете, в своем доме? Каким словом можете описать свои чувства?
Меган: Мир.
Опра: Мир?
Меган: Да.
(Опра рассказывает) На следующий день после нашего интервью я заехала к Гарри и Меган в их новый дом.
Меган: Привет, Гай (собака).
Опра: Привет, Гай.
Меган: Да, Гай, он — он через все вместе со мной прошел.
Опра: С самого начала, с самого первого дня, да?
Меган: Гай, он был у нас в Канаде. Я забрала его в Кентукки из приюта, где усыпляют собак.
Опра: Да?
(В курятнике у Гарри и Меган)
Меган: Привет, девочки!
(Опра рассказывает) Мы надели резиновые сапоги, чтобы покормить кур, которых Меган и Гарри недавно спасли на птицефабрике. Мне понравился их маленький дизайнерский дом. Шикарный курятник Арчи. Так симпатично.
Гарри: Она всегда хотела завести кур.
Меган: Знаешь, мне просто нравится спасать.
Опра: Так это составная часть вашей новой жизни? Почему ты так взволнована?
Меган: Блин, да все нормально…
Опра: Что тебя больше всего радует в новой жизни? Что больше всего волнует? Эти куры, куд-кудах?
Меган: Я думаю, просто возможность жить настоящей жизнью.
Опра: Гмм.
Меган: Да, да. Именно так. Это, это так элементарно, это реально приносит удовлетворение. Просто вернуться к основам. Я думала об этом. Даже на свадьбе, знаешь, за три дня до свадьбы, когда мы вступали в брак…
Опра: Так, так!
Меган: Никто об этом не знает. Но мы позвонили архиепископу и сказали: «Послушайте, эта церемония, этот спектакль — он для внешнего мира. А мы хотим, чтобы наш союз был между нами». Типа, обещания, которые мы даем друг другу, чтобы это было в нашем дворе только в присутствии архиепископа Кентерберийского. Только мы двое и он.
Гарри: Только мы втроем.
Опра: Действительно?
Гарри: Только мы втроем.
Меган: Только мы втроем.
(Назад к интервью)
Опра: Знаете, венчание было самой идеальной картиной из тех, что мы видели. Но очевидно, что позади этой общей картины, которую все видели, за кулисами было много драмы. Вскоре после свадьбы таблоиды начали публиковать истории, рисующие не очень-то лестную картину твоего пребывания в новом мире. Пошли слухи о том, что ты «ураган Меган».
Меган: Я этого не слышала.
Опра: Ладно. Было множество слухов о том, что ты ураган Меган, начиная с ухода нескольких важных сотрудников из дворца. А еще была история, не знаю, слышала ли ты ее, как ты довела Кейт Миддлтон до слез.
Меган: Это я слышала.
Опра: Это слышала. Хорошо.
Меган: Это был… это был переломный момент.
Опра: Переломный момент?
Меган: Да.
(Опра рассказывает) Через шесть месяцев после свадьбы Гарри и Меган стали появляться статьи о разногласиях между Меган и ее новой родственницей герцогиней Кембриджской Кейт Миддлтон. Появились сообщения о том, что Меган довела Кейт до слез своими «строгими требованиями» к платьям девочек-цветочниц.
Меган: Этот случай с Кейт, которого на самом деле не было, это было очень и очень трудно. Мне кажется, именно тогда все изменилось.
Опра: Ты говоришь, что случая с Кейт не было. Тогда конкретно: ты доводила Кейт до слез?
Меган: Нет.
Опра: Откуда же тогда эти разговоры?
Меган: (вздыхает)
Опра: Была ли такая ситуация, когда она могла заплакать? Или она на самом деле плакала?
Меган: Нет, нет. Нет-нет, все было совсем наоборот. И я рассказываю это не для того, чтобы унизить кого-либо, потому что неделя перед свадьбой была действительно очень тяжелой, и Кейт была чем-то расстроена. Но она была инициатором той ссоры, и она извинилась. Она отправила мне цветы и записку с извинениями. Она сделала то, что сделала бы и я, знай, что причинила кому-то боль.
Опра: Гмм.
Меган: Было совсем не так, как сообщили миру.
Опра: Эта история вышла наружу спустя шесть или семь месяцев?
Меган: Да.
Опра: Когда ты говоришь…
Меган: Я ни в коей мере не хотела, чтобы это стало о ней известно, хотя это случилось. Я скрывала это с самого начала.
Опра: Итак, ты говоришь, что все было совсем наоборот. Объясни, что это значит.
Меган: За несколько дней до свадьбы Кейт была расстроена из-за чего-то, относящегося — да, правильно, речь шла о платьях для девочек-цветочниц. Это заставило меня плакать, это действительно задело мои чувства. Я подумала: в контексте всего остального, что происходило в преддверии свадьбы, надо делать то, что делают все остальные. Надо стараться поддерживать других, зная, что происходит с моим папой и все такое.
Опра: В то время это стало важной темой, как ты довела Кейт до слез. А теперь ты говоришь, что не ты ее довела до слез, а она тебя. Поэтому мы все хотим знать: что могло довести тебя до слез? Что… через что ты прошла? Все эти обычные волнения, которые бывают у невест, занимающихся приготовлениями к свадьбе, или это был вопрос о твоем отце: приедет он или нет?
Меган: Ммм.
Опра: И было ли столкновение… из-за платьев?
Меган: Это не было столкновением. И я считаю неправильным теперь вдаваться в детали того конфликта, так как она извинилась.
Опра: Ладно.
Меган: И я ее простила.
Опра: Гмм.
Меган: Трудно было смириться с тем, что меня обвиняли в том, чего я не делала. Более того, это сделали со мной. Те люди, которые занимались свадьбой, они выходили и говорили репортерам, что ничего такого не было. Почему я должна рассказывать, что случилось на самом деле.
Опра: Хорошо.
Меган: По крайней мере, я могу официально сказать, что она не доводила меня до слез. И им всем говорили то же самое…
Опра: Но все то время, что появлялись эти истории, как ты довела Кейт до слез… ты знала, и окружающие тебя люди знали, что это неправда?
Меган: Все в королевской семье и при дворе знали, что это неправда.
Опра: Но почему никто об этом не сказал?
Меган: Хороший вопрос.
Опра: Гмм-м.
Меган: Я говорю это о Кейт не для того, чтобы как-то унизить ее. Я думаю, крайне важно, чтобы люди узнали правду.
Опра: Гмм-м.
Меган: А еще мне кажется, что многое из этого просто скормили СМИ. И я искренне надеюсь, что Кейт тоже хотела это исправить. И, может быть, точно так же, как дворец не позволил никому опровергать эту историю, он не позволил и ей, потому что Кейт хороший человек. Мне кажется, нас сталкивали друг с другом. Но ведь если вы любите меня, не нужно ненавидеть ее. И наоборот, если вы любите ее, не нужно ненавидеть меня.
Опра: Гмм. Знаешь, было несколько материалов, где сравнивались заголовки статей о тебе и о Кейт.
Меган: Угу.
Опра: Поскольку ты не читаешь, позволь мне рассказать, что там было написано.
Меган: Хорошо.
Опра: Там были статьи, где Кейт хвалили за то, что она придерживает свой округлившийся живот.
Меган: Надо же! Да я только это и делаю с того момента, как мы сели.
Опра: Да, ты все время его придерживаешь.
Меган: Наверное. Ладно.
Опра: Кейт хвалили за то, что она придерживает свой округлившийся живот, а в статьях о тебе писали: «Меган не может убрать руки со своего живота из гордости и тщеславия».
Меган: Какое это имеет отношение к гордости и тщеславию?
Опра: Ну, я просто пересказываю тебе эти статьи.
Меган: Хорошо, я тебя услышала.
Опра: В интернете была целая статья вот о чем: «Кейт ест авокадо, чтобы по утрам ее не тошнило».
Меган: (смеется) Я слышала, да, я слышала про авокадо.
Опра: Но ведь и ты ела авокадо…
Меган: Видимо, замышляла убийство.
Опра: Но в твоем случае ты ела фрукт, который имеет отношение к нехватке воды, незаконной вырубке лесов и истреблению окружающей среды. Похоже… как будто…
Меган: Ну, это полная чепуха. (Смеется) Иногда надо над такими вещами посмеяться, потому что это просто нелепо.
Опра: Это хорошо. Полная чепуха. Это ты о вырубке лесов и…
Меган: Господи, ну о чем ты!
Опра: Ага! Думаешь ли ты, что в целом существует стандарт для Кейт и отдельный стандарт для тебя? Если да, то почему?
Меган: Я не знаю, почему. Теперь я вижу, какие уровни были задействованы.
Опра: Гмм-м.
Меган: Опять же, видимо, им очень хотелось поведать эту историю про героя и злодея.
Опра: Да. Ты стала первым человеком смешанного расового происхождения, пришедшим в эту семью. Беспокоило ли тебя, как ты будешь к ней приспосабливаться?
Меган: Ммм.
Опра: Думала ли ты, что не сможешь приспособиться? Тебя это вообще как-то волновало?
Меган: Я думала об этом, потому что меня вынудили об этом думать.
Опра: Гмм-м.
Меган: Именно так. Но в то же время, по зрелом размышлении я прихожу к выводу: слава Богу, что все это оказалось правдой. Спасибо Господу за такой жизненный опыт. Слава Богу, я узнала, насколько ценно работать. Я начала работать в 13-летнем возрасте в цехе по производству замороженных йогуртов.
Опра: Гмм.
Меган: Я всегда работала. И всегда ценила независимость. Я всегда высказывалась откровенно и прямо, особенно о правах женщин. Печальная ирония последних четырех лет… состоит в том, что я так долго призывала женщин громко заявлять о себе, а тут замолчала.
Опра: Ты замолчала? Или тебя заставили замолчать?
Меган: Второе.
Опра: Как это было? Тебе сказали люди из связей с общественностью? Или, не знаю, дворец? Тебе сказали замолчать? Как ты должна была поступить с таблоидами и сплетнями? Тебе… тебе приказали ничего не говорить?
Меган: Все из… все из моего мира с самого первого момента, как только мы с Гарри стали встречаться, получили очень четкие указания: всегда говорить «без комментариев». Мои друзья, моя мама, мой папа.
Опра: Гмм.
Меган: И мы молчали.
Опра: Гмм.
Меган: Я делала все, что мне говорили. А как еще, ведь мне также было обещано, что нас будут защищать. А потом в СМИ стали появляться разные статьи. Я их не видела, но мои знакомые звонили мне и говорили: «Мег, это очень плохо». Но я этого не видела и такая: «Не беспокойтесь. Меня защитят».
Опра: Ага.
Меган: Я поверила в это. Я думаю… с этим очень трудно смириться, потому что после свадьбы все становилось только хуже и хуже. И я начала понимать, что меня не только никто не защищает, но и что они готовы лгать ради защиты других членов семьи. Но они не хотели говорить правду ради защиты меня и моего мужа.
Опра: Ты хочешь сказать, что не чувствовала поддержки со стороны власть предержащих, будь это правительство или монархия, все они?
Меган: Людям трудно провести различие, потому что… это семейный бизнес, правильно?
Опра: Гмм.
Меган: Есть семья, а есть люди, которые управляют этим институтом. Это разные вещи. И их важно разделять, потому что, например, королева, она всегда чудесно ко мне относилась. Одну из первых своих встреч я провела вместе с ней. Она предложила присоединиться, и я…
Опра: Это в поезде?
Меган: Да, в поезде.
Опра: Ага.
Меган: Мы тем утром позавтракали вместе, и она сделала мне прекрасный подарок. Мне в ее компании очень и очень понравилось. Я помню, мы сидели в вагоне…
Опра: Что это был за подарок, можешь рассказать? Или…
Меган: Да. Она подарила мне прекрасные серьги с жемчугом и бусы. Мы сидели в вагоне между мероприятиями, а у нее на коленях было одеяло. Было довольно прохладно, и она такая: «Меган, ты себе тоже одеяло положи».
Опра: Как мило.
Меган: Ну да. Эти моменты… они заставили меня вспомнить бабушку, она всегда была такая добрая, ласковая… такая доброжелательная.
Опра: О’кей, она дала понять, что относится к тебе доброжелательно?
Меган: Да.
Опра: Но все ли проявили такое доброжелательное отношение? Похоже, вы и Кейт… на игре в Уимблдоне, где вы должны были смотреть, как ваш знакомый играет в теннис…
Меган: (смеется)
Опра: Так ли это было, как казалось? Вы стали родственницами, вы стали членами королевской семьи, вы знакомитесь друг с другом, лучше друг друга узнаете. Она помогала тебе войти в семью, помогала освоиться и приспособиться?
Меган: Мне кажется, меня все приветствовали.
Опра: Гмм.
Меган: Ну да, когда ты говоришь «так ли это было, как казалось?», мой опыт и мои представления последних четырех лет были совсем не такие, как кажется. Не такие, как кажется. Я… я помню, как часто люди из Фирмы говорили: «Этого нельзя делать, потому что это будет выглядеть не так, как надо. Ты не можешь так поступить». Даже когда я спрашивала, нельзя ли мне поехать и пообедать с друзьями, мне отвечали: «Нет, нет, у вас очень насыщенный день, вы должны быть везде, поэтому вам лучше не обедать с друзьями». Я такая: «Но мне же… Я уже несколько месяцев не выезжала из дома».
В один из дней ко мне подошла одна дама из семьи и сказала: «Почему бы тебе не залечь на дно на какое-то время, а то ты сейчас повсюду». Я тогда ответила: «Я выезжала из дому два раза за четыре месяца. Я повсюду, но меня нигде нет». Исходя из этого, я продолжала говорить: «Я знаю, существует какая-то одержимость тем, как все выглядит, но кто-нибудь говорит о том, какие это вызывает чувства? Что касается меня, то я сейчас одинока как никогда».
Опра: Гмм. Тебе было одиноко, хотя твой принц… Ты влюблена, ты вместе с ним.
Меган: Мне не было одиноко… Мне не было одиноко с ним.
Опра: Да.
Меган: Были моменты, когда ему надо было работать, или когда он уезжал, такое случалось и посреди ночи. Но мне позволяли делать очень немногое.
Опра: Угу.
Меган: Да, конечно, это создает чувство одиночества, когда прежде у тебя была наполненная жизнь, была свобода. Я думаю, людям легче понять это сейчас, когда все мы прошли через локдаун.
(Смена сцены. Интервью Тому Брэдби с ITV в ЮАР в октябре 2019 года)
Меган: Никто не спрашивал, в порядке ли я, но такое происходит не на глазах у публики.
Брэдби: В ответ было бы справедливо сказать: «Я не совсем в порядке». Было ли похоже происходящее на борьбу?
Меган: Да.
(Снова Опра)
Опра: Я бы сказала, что когда в ЮАР этот репортер спросил, все ли в порядке…
Меган: Угу.
Опра: Ох, мы все это почувствовали. Почему этот вопрос задел тебя за живое? Что в то время происходило с тобой, что творилось в душе?
Меган: Это был последний день турне. Знаешь, эти туры… Я уверена, они сделали прекрасные снимки, все выглядит так живо, все это правда. Но это так изматывает. Я была так утомлена, и этот вопрос был для меня как сильный удар, потому что мы старательно делали вид, что все замечательно. Я могу понять удивление людей, которые увидели, что мне было больно.
Опра: Гмм.
Меган: Мы делали свою работу. Наша работа заключалась в том, чтобы присутствовать и улыбаться. А когда он спросил меня об этом, я поняла: а ведь никому никогда и в голову не приходило, что у меня не все в порядке, что я реально страдаю. Я это знала уже давно, и давно просила семью помочь мне.
Опра: Помочь в чем?
Меган: Когда мы вернулись из австралийского турне, а это было за год до ЮАР, и начали говорить о том, как все начинает оборачиваться для нас, я поняла, что нас никто не защищает. А это было во время моей беременности, и я начала понимать, какой будет наша нескончаемая действительность.
Опра: Что это за защита, которую, как тебе кажется, ты не получала?
Меган: Ну, они делают официальное заявление и опровергают самую нелепую историю, смехотворность которой понятна всем. Я говорю о вещах надуманных и совершенно нелогичных. Но вот эта история, ну, как я довела Кейт до слез, это было началом реального подрыва репутации. Они знали, что это неправда. И я тогда подумала: если они не борются с таким очернительством, то что нам делать?
Кроме всего того, что происходило за закрытыми дверьми, мы знали, что я беременна. Теперь мы знаем, что это был Арчи, мальчик. Но в то время мы ничего этого не знали. Сейчас-то мы можем говорить об Арчи. А тогда они не хотели называть ребенка принцем или принцессой, не зная, какого он пола. Это было отклонение от протокола. И обеспечивать ему безопасность никто не собирался.
Опра: Что?
Меган: Было по-настоящему трудно.
Опра: Что ты имеешь в виду?
Меган: Обеспечивать ему безопасность никто не собирался. Это было в последние месяцы моей беременности, и я тогда подумала: так, погодите секунду.
Опра: Так. Твоему сыну и сыну принца Гарри не собирались обеспечивать безопасность?
Меган: Верно, это так.
Опра: Как, как так получилось?
Меган: Как получилось? Ну, типа: нет, нет, нет, если он не будет принцем, тогда… Да, конечно, безопасность ему обеспечить нужно, и мы не говорим, не делайте ребенка принцем или принцессой — какого бы пола они ни был…
Но если тебе говорят, что титул повлияет на защиту… Мы же не создавали эту чудовищную машину для кликов, и чтобы кормить таблоиды. Вы это допустили, так что обеспечьте нашему ребенку защиту.
Опра: И как они объяснили, что ваш сын, внук, правнук королевы…
Меган: Гмм.
Опра:… что он не станет принцем? Как они вам об этом сказали? И какие причины привели? Они сказали: «Следовательно, защита вам не нужна»?
Меган: Не было никаких объяснений.
Опра: Гмм.
Меган: Никакой версии.
Опра: А кто тебе это сказал?
Меган: Я часто слышала об этом от Гарри, а также в разговорах с…
Опра: Гмм.
Меган:… в разговорах с членами семьи. Они считали такое решение вполне уместным. А я подумала: что ж…
Опра: Титул… для тебя было важно, чтобы его называли принцем? Чтобы Арчи называли принцем?
Меган: Если это означало, что он будет в безопасности, то конечно. Вся эта величественность и высокий общественный статус — все это не более чем приложение, чего нет у меня, верно? Я была официанткой, актрисой, принцессой, герцогиней. Но все это время я оставалась просто Меган, ведь так? Так что мне предельно ясно, кто я такая, независимо от всех этих титулов. А самое важное звание для меня — это быть мамой. И я это знаю.
Однако то, что наш сын не будет в безопасности, а также то, что первый цветной член королевской семьи не будет иметь тех титулов, которыми обладают другие внуки… Знаете, есть и другая сторона этого разговора. Существует указ — не помню, чей, Георга V или Георга VI, согласно которому внук монарха — ну, когда папа Гарри станет королем, Арчи и наш следующий ребенок автоматически станут принцами (или принцем и принцессой), или кем-то там еще.
Опра: Итак, для тебя защита и безопасность важнее, чем… чем титулы.
Меган: Это чрезвычайно важно, но я, то есть…
Опра: То есть, если есть титул, это дает защиту и безопасность.
Меган: Да, но кроме этого, отбирать у них титулы — это неправильно.
Опра: Да.
Меган: Разве не так? Вот тот указ, о котором я говорила, когда я была беременна, они сказали, что хотят изменить содержание указа для Арчи.
Опра: Угу.
Меган: Но почему?
Опра: Ты получила ответ?
Меган: Нет.
Опра: До сих пор не получила?
Меган: Нет.
Опра: Знаешь, мы тут слышали, те из нас, кто читает, слушает — что это вы с Гарри не захотели, чтобы у Арчи был титул принца. Ты хочешь сказать, что это неправда?
Меган: Нет, да ведь и не мы принимаем это решение, верно?
Опра: Ага.
Меган: Хотя мне многое ясно по поводу титулов, как хорошего, так и плохого. По моему опыту, это приносит боль.
Опра: Гмм.
Меган: Повторюсь, я бы не хотела причинять боль своему ребенку, но это их право — делать выбор в этом вопросе.
Опра: Хорошо. Мне кажется, ситуация начала меняться, когда вы с Гарри решили, что не будете следовать многолетней традиции и…
Меган: Нас не спрашивали. Это часть представления, это наносит большой вред. Я подумала: неужели они не могут просто сказать правду? Сказать всему миру, что не дадут ему титул, хотя мы хотим его обезопасить, что если он не принц, традиция на него не распространяется? Просто сказать людям, чтобы они поняли?
Опра: Гмм.
Меган: Но они не хотят этого делать.
Опра: Но вы оба… вы же очевидно должны были понимать, что это составная часть традиции? Наверное, была какая-то конкретная причина, почему вы не захотели следовать традиции? Думаю, очень многие истолковали это следующим образом: они решили все сделать по-своему, все сделать иначе.
Меган: Вовсе не так. Ну, я думаю, было очень трудно… но теперь ты знаешь, что происходило за кулисами. Было очень много опасений в связи со всем этим. Я очень боялась, что нам придется принести в жертву нашего ребенка, зная о том, что безопасность ему не обеспечат.
Опра: Ты наверняка разговаривала об этом с Гарри, и у тебя есть свои подозрения, почему они не захотели сделать Арчи принцем. Что ты думаешь? Это из-за расы?
Меган (вздыхает)
Опра: Я понимаю, это очень провокационный вопрос, но…
Меган: Но я могу дать на него честный ответ. Когда я была беременна, примерно на таком же сроке, мы постоянно говорили о том, что ребенку не обеспечат безопасность, не дадут титул. А еще у нас были опасения и разговоры о том, насколько темной будет его кожа при рождении.
Опра: Что?
Меган: И…
Опра: Кто вел с тобой такие разговоры?
Меган: И поэтому…
Опра: Погоди. Погоди. Остановись. Про эти разговоры…
Меган: Было несколько таких разговоров на эту тему.
Опра: Кто с тобой говорил?
Меган: С Гарри.
Опра: О том, насколько темным будет ваш ребенок?
Меган: А также что это будет значить, и как это будет выглядеть.
Опра: Кто? Ты мне не скажешь, кто вел с тобой такие разговоры?
Меган: Думаю, это очень навредит им.
Опра: Ладно. Как проходили такие встречи? Были беседы… о безопасности, о том, что не будет титула, и насколько темной будет кожа у ребенка при рождении.
Меган: Это мне рассказывал Гарри. Эти разговоры вела с ним его семья. И я думаю…
Опра: Ничего себе.
Меган: Это вряд ли можно назвать отдельными беседами.
Опра: Они были обеспокоены, потому что если ребенок будет слишком темный, это создаст проблемы? Ты это хочешь сказать?
Меган: Я не могла понять, почему, но — ты делаешь такое предположение, и мне оно кажется довольно разумным. Это трудно понять, верно? Особенно когда — смотри, Содружество это огромная часть монархии, а я жила в Канаде, которая входит в Содружество, жила там семь лет. Но когда мы с Гарри поженились, мы стали ездить по странам Содружества. И я скажу, что там 60-70% населения цветное, ведь так?
Опра: Гмм.
Меган: Будучи цветной, цветной женщиной, цветной девочкой, я знаю, насколько важно представительство. Я знаю, как хочется, чтобы определенные посты занимали люди одного с тобой цвета кожи.
Опра: Наверное.
Меган: Даже Арчи. Вот мы читаем ему книги, и в одной есть такие строки: «Если можешь это увидеть, ты можешь этим быть». А он такой: «Ты можешь этим быть». Я часто думаю об этом, особенно в связи с этими маленькими девочками, но также и в связи со взрослыми мужчинами и женщинами. Когда в свое время я встречалась с ними в Содружестве, для них было очень важно видеть человека, который выглядит как они…
Опра: Ммм.
Меган:… который занимает такое положение. Мне всегда казалось, что это дает дополнительное преимущество.
Опра: Гмм.
Меган:… что это отражение реалий сегодняшнего дня. Все время, и особенно сейчас возникают вопросы об инклюзивности. Ты видишь члена этой семьи, который похож на тебя, а не члена семьи, который в ней родился.
(Опра рассказывает) Когда Меган в 2018 году стала членом королевской семьи, ее начали подвергать беспощадным и нескончаемым нападкам. Расистские высказывания в онлайне, оскорбляющие Меган Маркл. Были несомненные расистские намеки. Такого о других членах королевской семьи не прочитаешь и не услышишь.
Была постоянная критика, британская желтая пресса и интернет-тролли допускали вопиющие женоненавистнические и расистские высказывания. Мы видели расизм в отношении Меган в режиме реального времени. О ней говорят: «Она прямо из Комптона» [считается самым криминальным городом в США]. Эти повседневные нападки, вспышки злобы и осуждение британской прессы стали настолько мощными, что, говоря словами Меган, они были «почти невыносимы».
(Назад к интервью)
В одном подкасте ты сказала, что жизнь стала для тебя «почти невыносимой». Это поразило меня, поскольку данные слова прозвучали так, будто у тебя какое-то психическое расстройство. Что это было? «Почти невыносимо» — это звучит как точка перелома.
Меган: Да, был такой момент. Я просто не видела выхода. Я не могла спать по ночам, я не понимала, что из всего этого выйдет. Опять же, еще хуже было то, как на это реагировала моя мама, мои друзья. Она звонила мне и плакала, говоря: «Мег, они тебя не защищают». И я поняла, что все это происходит со мной по той простой причине, что я дышу.
Опра: Ага.
Меган: Мне в то время было стыдно об этом говорить, стыдно признаться в этом Гарри, потому что я знаю, какая у него была потеря. Но я также знала, что если не скажу это, то сделаю. Я… я просто больше не хотела жить. Это была очень ясная, вполне реальная и пугающая постоянная мысль. Я помню — помню, как он меня просто убаюкивал. Я обратилась к королевской семье и сказала, что должна где-то получить помощь. Я сказала: «Я никогда себя так не чувствовала, и я должна куда-то поехать». А мне было сказано, что я не могу никуда поехать, потому что это будет не очень хорошо для семьи. И я позвонила…
Опра: Но семья — это не один человек. Или это группа людей?
Меган: Нет, это был один человек.
Опра: Один человек.
Меган: Несколько людей. Но я обратилась к одному из самых высокопоставленных людей, чтобы… чтобы получить помощь. Знаешь, я рассказываю об этом, потому что в мире очень много людей, боящихся сказать, что они нуждаются в помощи. Я лично знаю, как трудно это сказать, потому что страшно получить отказ.
Опра: Ага!
Меган: Тогда я пошла в отдел кадров и сказала: «Мне нужна помощь». На моей старой работе был профсоюз, и он меня защищал. Я помню тот разговор, как будто это было вчера, потому что мне сказали: «Сердцем и душой мы с вами, так как видим, насколько все плохо, но мы никак не можем вас защитить, потому что вы не являетесь сотрудницей заведения на окладе».
Опра: Ммм.
Меган: Выбора не было никакого. Были письма, были мольбы о помощи. Я очень конкретно сказала, что беспокоюсь за свое душевное состояние. А люди типа: «Да, да, это несоразмерно ужасно, то, что мы видим. Но сделать мы ничего не можем». Так что нам надо было самим искать решение.
Опра: Ого! Типа «я больше не хочу жить»…
Меган: Я думала, что это решит все проблемы, то есть…
Опра: Значит, ты думала о том, чтобы нанести себе ущерб? У тебя были мысли о самоубийстве?
Меган: Да. Это было очень, очень ясно.
Опра: Ого!
Меган: Очень ясно и очень страшно. Знаешь, я даже понятия не имела, к кому можно обратиться. Один человек, к которому я обратилась, он остается другом и доверенными лицом, он был одним из лучших друзей моей мамы, одним из лучших друзей Дианы. Ну, кто еще может понять, что происходит внутри?
Опра: А обратиться в больницу ты не думала? Возможно ли такое, чтобы ты самостоятельно куда-то обратилась?
Меган: Нет, нельзя, я спрашивала.
Опра: Да-а.
Меган: Просто так нельзя это сделать. Я не могла, знаешь ли, вызвать такси во дворец.
Опра: Безусловно.
Меган: Так не делается. Так нельзя. Надо же понимать, что придя в семью, я больше не видела свой паспорт, свое водительское удостоверение, свои ключи. Все это пришлось сдать. Больше я ничего из этого не видела, пока мы сюда не приехали.
Опра: Ну, судя по тому, как ты это описываешь… Похоже, ты попала в западню и не могла обратиться за помощью, хотя была на грани самоубийства. Именно так ты это описываешь. Именно так я это понимаю.
Меган: Да.
Опра: Я правильно это истолковала или нет?
Меган: Все правильно.
Опра: Все правильно.
Меган: Знаешь, если задуматься об этом… Мне до сих пор не дает покоя одна фотография, которую мне прислали. Нам надо было ехать на какое-то официальное мероприятие. Оно должно было состояться в концертном зале Альберт-холл. Один мой знакомый сказал: «Я знаю, ты не смотришь на фотографии, но Боже мой, вы, ребята, выглядите великолепно».
Опра: Так.
Меган: И он прислал ее мне. Я посмотрела ее, и увидела всю правду того момента. Потому что прямо перед отъездом у меня тем утром был разговор с Гарри, а на следующий день я поговорила с семьей.
Опра: Тот разговор, когда ты сказала, что больше не хочешь жить?
Меган: Да.
Опра: Надо же!
Меган: Нет, даже не так. Не то что «я не хочу».
Опра: А что тогда?
Меган: Все было типа «эти мысли приходят ко мне посреди ночи, и мне становится ясно»…
Опра: Да, становится ясно.
Меган:… и я боюсь, потому что все так реально. Это не какая-то там абстрактная мысль. Это приходит методично, и это на меня не похоже. Но нам надо было ехать на мероприятие, и я помню, как он сказал: «Думаю, тебе нельзя ехать». А я ответила: «Меня нельзя оставлять одну».
Опра: Так как тебе было страшно, что ты можешь с собой сделать?
Меган: И мы поехали, и тогда…
Опра: Мне очень жаль, что приходится такое слышать.
Меган:… и та фотография, если ее увеличить, то видно, как сильно он сжимает мою руку. У него даже костяшки пальцев побелели, а мы улыбались и делали свою работу, стараясь держаться изо всех сил. Но всякий раз, когда в королевской ложе гас свет, я плакала, а он держал меня за руку.
Опра: Ох.
Меган: А потом начался антракт, включили свет, все снова стали смотреть на нас, и нам пришлось включаться в эту игру.
Опра: Да.
Меган: Я думаю, людям важно помнить, что они понятия не имеют о происходящем за закрытыми дверями. Понятия не имеют. Даже тот, кто улыбается самой радушной улыбкой и весь светится, не может себе представить, что происходит на самом деле.
Опра: Я знаю. Публика смотрит на тебя. А ты думаешь, как утром сказала Гарри, что больше не хочешь жить.
Меган: Да. Всего за несколько часов до этого, сидя на ступеньках… нашего коттеджа…
Опра: Ммм.
Меган: Мы так сидели, а потом я такая себе говорю: «Ну, иди наверх, складывай косметику в свою сумочку и постарайся собраться».
Опра: Никому такого не пожелаешь.
Меган: Знаешь, мы с Гарри работаем над этим сериалом для Apple о психическом здоровье, и мы — да, мы, мы слышим много таких историй. Никто не должен через такое проходить. Нужно обладать большой смелостью, чтобы признаться, что тебе нужна помощь.
Опра: Гмм.
Меган: Нужно обладать большой смелостью, чтобы сказать об этом. Как я уже говорила, мне было стыдно. Я должна была быть сильнее.
Опра: Гмм.
Меган: Я не хочу взваливать на плечи моего мужа более тяжкое бремя. Он и так несет на себе бремя мира. Я не хочу добавлять еще и это. Я сама должна была искать выход. Признать, что нуждаюсь в помощи, признать, в каком мрачном месте я живу.
Опра: Ты говоришь довольно шокирующие вещи, разоблачая…
Меган: Я не собиралась говорить ничего шокирующего.
Опра: О’кей.
Меган: Я просто рассказываю, что случилось.
Опра: О’кей.
Меган: Мне жаль, если это тебя шокировало! Всего было так много.
Опра: Я немного шокирована.
Меган: Всего было так много.
Опра: Как ты думаешь, какова будет реакция дворца, когда он услышит, как ты сегодня рассказала правду? Ты боишься их реакции, их недовольства?
Меган: Ну, думаю, я не буду жить всю свою жизнь в страхе. Знаешь, говорят многое, но надо понимать, что есть правда.
Опра: Гмм.
Меган: Отвечая на твой вопрос. Не знаю, как они могут рассчитывать, что после всего случившегося мы будем молчать о той активной роли, которую Фирма играет в распространении лжи о нас.
Опра: Ммм.
Меган: Наступает определенный момент, когда надо сказать: «Эй, ребята, кто-нибудь, просто скажите правду». А если это сопряжено с риском чего-то лишиться… Ну, то есть, я же лишилась, я уже многого лишилась.
Опра: Ммм.
Меган: Я очень много скорблю. Я потеряла отца. Я потеряла ребенка. Я едва не потеряла свое имя. Ну, то есть, есть потеря собственного «я». Но я по-прежнему стою, и надеюсь, люди сделают вывод из этой истории, что есть и другая сторона.
Опра: Гмм.
Меган: Знать о том, что жить стоит.
Меган: (смеется)
(Реклама, Опра возвращается)
Опра: Здравствуйте.
Гарри: Здравствуйте.
Опра: Спасибо, что присоединились к нам.
Гарри: Спасибо за приглашение.
Опра: Вы смотрели со стороны, да?
Гарри: Частично.
Опра: Да. Прежде всего, я хотела бы вас поздравить…
Гарри: Спасибо.
Опра:… с прибавлением в семье. Меган хотела дождаться вас, прежде чем сказать, мальчик это или девочка.
Меган: Скажи ей.
Гарри: Нет, давай ты.
Меган: Нет, нет.
Гарри: Это девочка.
Опра: (радуется).
Меган: Девочка.
Гарри: Да!
Опра: У вас будет дочка. Вау.
Меган: Это девочка.
Опра: Когда вы узнали об этом, увидели на УЗИ, что… что.. какой была ваша первая мысль?
Гарри: Удивительно. Я просто благодарен, как и любой другой, что у меня будет ребенок. И мальчик, и девочка были бы чудом. Но когда у тебя мальчик, а потом девочка, чего еще можно желать? Но теперь, понимаете, теперь у нас семья. Знаете, нас четверо и две собаки, это здорово.
Опра: Отлично. Все? Двое?
Гарри: Все.
Меган: Двое.
Опра: Двое.
Меган: Двое.
Опра: Когда малыш родится?
Меган: Летом.
Опра: Этим летом?
Меган: Да.
Опра: Итак, вы живете в солнечной Калифорнии уже…
Меган: С марта.
Опра: С марта, хорошо.
(Опра рассказывает) В конце 2019 года принц Гарри и Меган покинули Великобританию и переехали в Канаду. По словам пары, они выбрали Канаду, так как она входит к Британское Содружество, чтобы продолжать служить королеве. Как рассказали Гарри и Меган, после переезда охрана, обычно предоставляемая королевской семьей, была снята. В марте 2020 года, всего за несколько дней до введения режима изоляции из-за коронавируса, Меган, Гарри и Арчи переехали в Лос-Анджелес, где медиамагнат Тайлер Перри (Tyler Perry) предоставил им дом в качестве временного убежища. Кроме того, он предоставил им и охрану.
Три месяца спустя они купили собственный дом в районе Санта-Барбара. Весной прошлого года герцог и герцогиня Сассекские создали собственный фонд и компанию медиа контента «Archewell».
Опра: Итак, вы несколько месяцев жили в доме Тайлера Перри.
Гарри: Три месяца, кажется.
Меган: Да, ведь у нас не было плана. Нам было нужно… Нам был нужен дом, а он предоставил еще и охрану, это дало нам передышку, чтобы понять, что мы будем делать.
Гарри: В Канаде, когда мы жили в чужом доме, нашей самой большой проблемой было то, что мне сразу же сказали о том, что охрану снимут. К тому моменту, благодаря «Daily Mail», все уже знали, где… знали наше точное местоположение. И тогда меня внезапно осенило: «Подождите. Границы закроют. Охрану уберут. Кто знает, сколько продлится режим изоляции? Все знают, где мы. Это не безопасно. Тут не безопасно».
Меган: И, кроме того…
Гарри: Нам, наверно, нужно уезжать.
Опра: Какая у вас тогда была охрана? Какую охрану собирались снять?
Гарри: Наша охрана из Великобритании.
Опра: Вы получили послание из-за океана?
Гарри: Да.
Опра: Это было «мы снимаем вашу охрану»? Почему они это сделали?
Гарри: Они оправдывали это изменением статуса. Тогда я спросил: «Что изменилось, угроза или риск?» Через несколько недель мне ответили, что нет, риск и угроза остались прежними, изменился наш статус. Поскольку мы больше не выполняли официальные рабочие обязанности членов королевской семьи, они, очевидно… То, что мы им предложили, было своего рода неполным рабочим днем. Мы делали все, что могли, но так, чтобы оно не поглощало нас полностью по причинам, которые, я думаю, вы уже обсудили.
Меган: Мы на самом деле не говорили об этом. Все так обернулось, как будто мы все бросили, мы ушли, мы… все разговоры, которые велись два года до того, как мы наконец объявили об этом.
(Опра рассказывает) В январе 2020 года принц Гарри и Меган объявили, что откажутся от роли старших членов королевской семьи. Они сообщили об этом всего через полтора года после свадьбы. Быстрота, с которой они это сделали, застала всех врасплох, начиная с самой королевы.
Сенсационная новость вызвала безумие в мировых СМИ, британская пресса даже назвала это событие «Megxit» (Мегзит). Многие журналисты и авторы вирусных постов в соцсетях обвиняли в этом решении Меган. В официальном заявлении королева Елизавета сказала: «Хотя мы бы предпочли, чтобы они полностью выполняли обязанности членов королевской семьи, мы уважаем и понимаем их желание жить независимой семейной жизнью, оставаясь при этом ценной частью моей семьи». (Опра возвращается)
Опра: Хорошо, позвольте задать один вопрос.
Меган: Да?
Опра: Более года назад вы шокировали мир. Вы сказали, что отказываетесь от роди старших членов королевской семьи. А потом СМИ сообщили, что вы «застигли врасплох» королеву, вашу бабушку. Давайте внесем ясность. Что стало переломным моментом, после которого вы решили уйти?
Гарри: Да, это был отчаянный шаг. Я просил помощи везде, где только считал это возможным. Мы оба просили.
Меган: Мгм.
Гарри: Вместе и по отдельности.
Опра: Так что, вы ушли, потому что просили помощи, но не получили ее?
Гарри: В целом, да. Но мы никогда не уходили совсем.
Меган: Мы не оставляли семью, мы только хотели выполнять уже существующую роль, понимаете? Есть старшие члены семьи и нестаршие. Мы сказали так: «Мы отказываемся от старшей роли, мы хотим быть как другие…» То есть, я могу сейчас вспомнить тех, кто… Они все королевские величества, принцы или принцессы, герцоги или герцогини… Они зарабатывают на жизнь, живут на территории дворца, могут поддержать королеву, если и когда потребуется. Так что мы не изобретали велосипед. Мы сказали: «Хорошо, если это не всем подходит, если мы страдаем, вы можете нам помочь, мы можем просто отступить. Мы можем заниматься этим в стране Британского Содружества». Мы предлагали Новую Зеландию, ЮАР…
Гарри: Перевести дух.
Меган: Канаду.
Опра: Хорошо. От чего именно вы хотели отдохнуть? Давайте проясним.
Гарри: От этого… этого постоянного огня. Больше всего я боялся, что история повторится, я много раз публично говорил об этом. Я видел, что история повторяется. Может быть, в этот раз даже сильнее. И, определенно, опаснее, потому что добавляется тема расы и соцсети. Когда я говорю о повторении истории, я имею ввиду мою… мою маму.
Гарри: Когда ты видишь, что все развивается также, любой попросит помощи. Ты попросишь помощи у системы, к которой принадлежишь, особенно, когда ты знаешь, какие там отношения. Ты попросишь помощи, попросишь рассказать правду или… отозвать собак, смотря как вы это называете. И ты не получаешь помощи, тебе все время говорят: «Так все и есть. Просто так все и есть. Мы все через это прошли». Думаю, для меня основным поворотным моментом стало то… все произошло быстро. На самом деле, это было с самого начала, это… да, этот союз… я, мы… Завести девушку это было нечто особое. Конечно же. Но я… я не ожидал, я не думал…
Опра: Потому что она смешанного происхождения?
Гарри: Нет, просто… просто мы оба. Я не задумывался особенно о смешанном происхождении, я считал… ну, во-первых, знаете, я работал и учился много лет. Но воспитание в системе, в которой я вырос и где на меня влияли, не было… Начнем с того, что я даже не знал об этом. Но, господи, чтобы вдруг понять это, много времени не надо.
Опра: Да, вы говорите, вы не знали о неосознанных предубеждениях и обо всем, что представляет…
Гарри: Нет.
Опра: Пока не встретили Меган.
Гарри: Да. Знаете, как бы ни было грустно это говорить, нужно побыть на ее месте момент, день, или те первые восемь дней чтобы понять, чем все закончится и как далеко они зайдут.
Опра: И останутся безнаказанным?
Гарри: Останутся безнаказанным и будут делать все настолько открыто. Это меня шокировало. Мы говорим о британской прессе, правильно? Дело в том, что Великобритания мой дом. Я там вырос. У меня собственные давние отношения со СМИ. Я просил спокойствия у британских таблоидов, и как жених, и как муж, и как отец.
Опра: На мой вопрос о причинах вашего отъезда самый просто ответ…?
Гарри: Отсутствие поддержи и понимания.
Опра: Я хочу, чтобы все было ясно. Ваше решение объясняется желанием избавиться от британской прессы? Поскольку пресса, как вы знаете, есть везде. Или ваше решение объясняется тем, что королевская семья недостаточно поддерживала вас?
Гарри: Оба.
Опра: Оба.
Гарри: Да.
Опра: Вы застали врасплох королеву?
Гарри: Нет. Я никогда не поступал так со своей бабушкой. Я ее очень уважаю.
Опра: Тогда откуда появилось это предположение?
Гарри: Рискну предположить, что изнутри.
Опра: Хм.
Меган: Я знаю, что ты говорил с ней об этом в течение…
Гарри: Двух лет.
Меган: Двух лет. Я помню этот разговор вечером перед выходом заявления, за несколько дней до этого.
Опра: Откуда вы знаете, что она не была ошеломлена? Пресса представила все так, будто вы сделали свое заявление внезапно, что она не знала.
Гарри: Нет… Когда мы были в Канаде, я трижды разговаривал с бабушкой и дважды с отцом, и он сказал мне, перед тем как перестать отвечать на мои звонки: «Ты можешь изложить свои планы в письменном виде?»
Опра: Ваш отец попросил, изложить все письменно?
Гарри: Да. Он попросил меня записать все, и я описал все детали, даже то, что мы собираемся выпустить заявление седьмого января.
Опра: Вы сказали, что отец перестал отвечать на ваши звонки. Почему он так поступил?
Гарри: Потому что я… К тому моменту, я взял все в свои руки. «Я должен сделать это ради своей семьи. Это ни для кого не секрет. Жаль, что все к этому пришло, но я должен сделать что-то ради собственного ментального здоровья, для ментального здоровья моей жены и Арчи». Так это было. Ведь я понимал, к чему все идет.
Меган: Бездействовать и так долго ничего не говорить, это как будто…
Опра: Будто вас заставляли молчать.
Меган: Да.
Гарри: Так было три с половиной года, четыре года или даже дольше.
Меган: Мы имеем ввиду… Боже, годы назад, мы сидели в Ноттингеме (Ноттингемский коттедж, где Гарри жил, до женитьбы и сразу после). Я была в Ноттингемском коттедже, и тут стали показывать «Русалочку». Кто… Какой взрослый станет смотреть «Русалочку»? Но ее показывали и я подумала: «Я все время сижу здесь, можно и посмотреть». А потом: «О Господи! Она влюбилась в принца и из-за этого ей пришлось лишиться голоса».
Опра: Хм.
Меган: Но в конце голос к ней возвращается.
Опра: Голос возвращается.
Меган: Да.
Опра: Так вот, что случилось? К вам вернулся голос?
Меган: Да.
Опра: Итак, вы… Вы отступили из безысходности, вам нужно было выбраться. Меган уже поделилась с нами…
Гарри: Мм.
Опра: Как она рассказала вам все, нашла мужество, чтобы громко заявить…
Гарри: Мм.
Опра: «Я больше не хочу жить».
Гарри: Мм.
Опра: Вы не знали, что делать?
Гарри: Я вообще не знал, что делать. Я не был… Не был готов к этому. Я тоже оказался в очень мрачном месте. Но я… Я хотел помочь ей и…
Меган: Кроме того, мы не уехали в тот же момент, понимаете?
Гарри: Я был в ужасе.
Меган: Мы все еще… А уже год прошел.
Опра: Тогда вы и сказали другим членам семьи: «Мне нужно помочь ей. Мы должны помочь ей»?
Гарри: Нет. Такой разговор не мог состояться.
Опра: Почему?
Гарри: Думаю, мне было стыдно признать это.
Опра: Ой.
Гарри: Я не знал… не знал, были ли у них такие же… были ли у них такие же чувства или мысли. Я не знаю. Многие из них застряли в окружении, напоминающем ловушку.
Опра: Вы стыдились признать, что Меган нужна помощь?
Гарри: Да.
Опра: Хм.
Гарри: Мне не к кому было обратиться.
Опра: Хм.
Гарри: Знаете, у нас есть близкие друзья, которые… которые прошли все это с нами. Что касается семьи, они думают так: «Так все и есть. Так все и должно быть. Ты не можешь это изменить. Мы все через это прошли».
Опра: «На всех нас давили. Нас всех эксплуатировали?»
Гарри: Да. Но был еще элемент расы, потому что дело больше не только в ней, а в том, что она представляет. Так что, это теперь задевало не только мою жену. Это задевало много других людей. Это и подтолкнуло меня начать раговор с Дворцом, старшими сотрудниками Дворца и своей семьей. Я говорил им: «Послушайте, это добром не кончится».
Опра: Когда вы говорили «добром не кончится», что вы имели ввиду?
Гарри: Это не кончится добром ни для кого. Я видел, что могу сделать что-то только для нас, для нашего союза и особенностей ее расы, но у моей семьи была возможность, много возможностей, выразить публичную поддержку.
Опра: Хм.
Гарри: Мне кажется, наиболее показательным, и, думаю, грустным, стал тот факт, что более 70 членов Парламента, женщины-члены Парламента, и из Консервативной, и из Лейбористской партии, вышли вперед и обличили… колониальную подоплеку статей и заголовков о Меган. Однако никто из моей семьи ни разу за эти три года ничего не сказал. И это… это ранит. При этом я точно знаю позицию своей семьи, как они боятся, что таблоиды ополчатся против них.
Опра: Ополчатся против них за что? Они же члены королевской семьи.
Гарри: Да, но есть… есть такой невидимый… За закрытыми дверями его называют «невидимый контракт» между институтами и таблоидами, британскими таблоидами.
Опра: Как так?
Гарри: Это… Простыми словами, если ты, как член семьи, будешь умасливать репортеров и всем с ними делиться, то пресса будет относиться к тебе лучше.
Опра: Какое тебе дело до отношения прессы, если ты представитель королевской семьи?
Гарри: Мне кажется, всем нужно немного сострадания в такой ситуации, правильно? Есть определенный уровень контроля страхом, существующий поколениями. Я серьезно, поколениями.
Опра: Кто кого контролирует? Это институт. С нашей точки зрения, только общественность может. Это…
Гарри: Да, но институт живет, благодаря этому, благодаря восприятию. Так что, если ты не…
Опра: Итак, вы говорите, то отношение, о котором рассказывала Меган, неразрывно? Один живет и процветает, потому что существует другой?
Меган: Мм.
Опра: Вы об этом говорите?
Гарри: В целом, да.
Меган: Ну, я думаю, есть же причина, почему таблоиды проводят праздничные вечеринки во дворце. Дворец принимает их, принимает таблоиды. Знаете, тут действительно есть концепция. Поскольку с самого начала наших отношений они вели себя вызывающе, подстрекали к расизму, наш… уровень риска изменился. Это не были просто злобные сплетни. Это изменило угрозу. Изменилось количество смертельных угроз. Все изменилось.
Опра: Тогда, объясните мне вот что. Вы сказали, что ваша семья не признавала роль расизма в произошедшем. Сначала вам казалось, что ее хорошо приняли?
Гарри: Да. Лучше, чем я ожидал. (Смеется.) Однако, вы знаете, моя бабушка прекрасно к ней относилась все время. Знаете, мой отец, брат, Кейт, вся остальная семья, они… они вели себя радушно. Но после нашего тура по Австралии, тура по Южно-Тихоокеанскому региону все изменилось.
Меган: Тогда мы объявили, что ждем Арчи. Это был наш первый тур.
Гарри: Но тогда же… тогда семья впервые увидела, насколько хорошо она выполняет свои обязанности. Это всколыхнуло воспоминания.
Опра: У меня были кое-какие мысли, потому что я смотрю «Корону» (The Crown), да? Я смотрю «Корону». А вы смотрите «Корону»?
Меган смеется.
Гарри: Я видел кое-что. А ты?
Меган: Да, кое-что видела.
Опра: И там… Я думаю, в четвертом сезоне показывали тур по Австралии. Вы об этом говорите? Всколыхнуло воспоминания о нем? Об Австралийском туре?
Гарри: Да.
Опра: Твои мать и отец ездили туда, и твоя мать просто ослепляла. Вы считаете, это была ревность?
Гарри: Послушайте, я просто хочу, чтобы мы все извлекали какие-то уроки из прошлого. Но видеть… видеть, как просто для Меган было войти в семью в Австралии, Новой Зеландии, Фиджи и Тонга, уметь так общаться с людьми…
Опра: Но…
Гарри: Я знаю, знаю. Но это…
Опра: Я хочу сказать, почему им это не понравилось? Разве не этого вы хотите? Вы хотите, чтобы она вошла в семью и, как однажды сказала королева, то как Меган по сути, это не ее слова, ассимилировалась в семье.
Гарри: Да, я думаю, мы уже говорили об этом. В семье ее хорошо приняли. И не только в семье, во всем мире.
Опра: Да.
Гарри: В Содружестве точно. Я имею ввиду, это один из лучших активов для Содружества, о котором семья только могла подумать.
Опра: Я не могу, я постоянно возвращаюсь к этому. Итак, вы сделали шаг назад и оказались в Канаде. Монархия говорит, что охраны у вас больше не будет. Вы просили об этом? Вы же… вы же хотели всего одновременно? Отступить, но остаться причастными к королевским делам, так это выглядит.
Гарри: Интересно, что вы называете это, знаете, «хотеть всего одновременно» в отношении безопасности. Я никогда не думал, что мою охрану снимут, ведь я родился в таких условиях. Я унаследовал риск. Для меня это стало шоком. Это полностью изменило план.
Опра: Итак, охрану принца Гарри должны были снять.
Меган: Да. Я даже… даже написала письма его семье, я сказала им: «Пожалуйста, очевидно, что моя защита и защита Арчи не являются приоритетом. Я принимаю это. Все в порядке. Пожалуйста, защитите моего мужа. Я вижу угрозу для жизни. Я вижу расистскую пропаганду. Спасите его, пожалуйста. Пожалуйста, не снимайте его охрану и не говорите об этом миру в момент, когда мы больше всего уязвимы». Они ответили, что это просто невозможно.
Опра: Хм. Я думаю, нам нужно прояснить еще одну вещь. В слухах и социальных сетях продолжает жить история о том, что именно вы, Меган были тем человеком, кто всем манипулировал, все просчитал и теперь несет ответственность за Мегзит.
Меган: О господи, удивительно, как они везде вставляют «Мег».
Опра: Да. Есть даже рассказы о том, что вы с самого начала знали, что так все и случится. Вы прошли через все это намеренно, чтобы создать собственный бренд.
Меган: Вы понимаете, насколько это бессмысленно? Я оставила свою карьеру, свою жизнь. Я оставила все, потому что люблю его, понимаете? Мы собирались продолжать заниматься этим.
Гарри: Да.
Меган: Наш план… Что касается меня, когда я там оказалась, я написала письма его семье, говоря: «Я предана этому. Я к вашим услугам. Используйте меня, как вам захочется». Но указаний не было, понимаете? Были какие-то вещи, которые нельзя делать. Понимаете, несмотря на то что показывают в кино, никто не учил, как… как говорить, как скрещивать ноги, как быть членом королевской семьи. Никакого обучения. Может быть, других учили. Но мне ничего такого не предложили.
Опра: Так что, никто вам ничего не говорил?
Меган: Нет.
Опра: Никто не готовил вас?
Меган: Никто даже…
Гарри: Там…
Меган: Простите, но даже вплоть до национального гимна. Никто не сказал: «А, ты же американка. Ты не можешь этого знать». И я сидела ночью, искала в Гугле как… Какой национальный… Мне пришлось выучить. Я не хотела поставить их в неловкое положение. Мне пришлось выучить те 30 церковных гимнов. Все показывали по телевизору. Мы тренировались закулисами, ведь я хотела, чтобы они гордились.
Опра: Хорошо, но у меня такой вопрос: как вы думаете, вы уехали бы или отступили бы, если бы не Меган?
Меган: Хм.
Гарри: Нет. Ответ на ваш вопрос нет.
Опра: Вы не стали бы это делать?
Гарри: Я бы не… Я бы не смог, ведь я тоже был в ловушке. Я не видел выхода.
Опра: Она чувствовала себя в ловушке, и вы тоже?
Гарри: Да, я не видел выхода.
Опра: Но вы так жили с самого рождения. Ваша жизнь всегда была такой.
Гарри: Да, но, знаете, я был в ловушке, но не понимал этого.
Опра: Хм.
Гарри: Но когда я встретил Мег, наши миры столкнулись удивительным образом, и потом…
Опра: Пожалуйста, объясните, как вы, принц Гарри, выросший во дворце, живший привилегированной жизнью, жизнью, буквально, принца, были в ловушке?
Гарри: Я был заперт в системе, как и вся моя семья. Мой отец и брат, они заперты. Они не могут уйти. И я очень им из-за этого сочувствую.
Опра: Хорошо, да. У всего мира создалось впечатление, может быть, ложное, что до встречи с Меган вы вели жизнь королевской особы, принца Гарри… любимого принца Гарри и что вам такая жизнь нравилась. Впечатления, что вы загнаны в ловушку жизнью, не было.
Гарри: Казалось, что я наслаждаюсь жизнь, потому что я улыбался, пожимая руки и встречаясь с разными людьми? Я уверен, вы уже что-то из этого обсудили. Это… это часть работы. Часть роли. Этого ожидают. Вне зависимости, какую позицию в семье ты занимаешь, что происходит в твоей личной жизни, что только что произошло, если подъезжает машина, ты должен одеться и сесть туда. Ты вытираешь слезы, оставляешь свои мысли и играешь наилучшим образом.
Опра: Мм. Как вы думаете, что сказала бы ваша мама об этом шаге назад? О решении отступить от королевской семьи? Что бы она почувствовала?
Гарри: Я думаю, она была бы очень разозлена и огорчена тем, как все сложилось. Но в итоге, она бы… она бы… она бы всегда хотела бы, чтобы мы были счастливы.
Опра: Вы хотели свободы от… от той жизни? Вы хотели свободы, чтобы самостоятельно зарабатывать. Вы хотели свободы, чтобы заключать контракты с Netflix и Spotify. Но при этом вы хотели служить королеве?
Гарри: Да, мы не хотели… не хотели все бросать, не хотели поворачиваться спиной к ассоциациям и людям, которые… которые поддерживали нас.
Меган: Но кроме того, Опра, такое есть.
Гарри: Да, такое есть. Но Netflix и Spotify, они… это не было частью плана.
Меган: Да.
Опра: Потому что плана у вас не было?
Меган: Плана у нас не было.
Гарри: Да, у нас не было плана. Кто-то предложил это, когда моя семья буквально лишила меня денег, и мне нужно было нанять… нанять нам охрану.
Опра: Подождите. Минутку… минутку. Подождите минутку. Ваша семья лишила вас денег?
Гарри: Да, в первой половине-первом квартале 2020 года. Но у меня было то, что мама оставила мне и, если бы не эти деньги, у нас бы ничего не вышло.
Опра: Хорошо.
Гарри: Знаете, возвращаясь к вашему вопросу о том, что бы подумала моя мама, думаю, она предвидела это. Все это время я чувствовал ее присутствие. И, знаете, я… я чувствую облегчение и радость от того, что говорю сейчас с вами, а моя жена рядом. Я не могу представить, каково было для нее проходить через все это одной столько лет назад. Нам было невероятно сложно, но мы, хотя бы, поддерживали друг друга.
Опра: Какие у вас сейчас отношения с семьей?
Гарри: Сейчас я говорю со своей бабушкой больше, чем в течение многих лет.
Опра: Вы разговариваете по Zoom?
Гарри: Мы несколько раз звонили по Zoom вместе с Арчи.
Меган: Да, иногда, они могут видеть Арчи.
Опра: Да.
Гарри: Мы с бабушкой в очень хороших отношениях…
Опра: Хм.
Гарри: Мы понимаем друг друга. Я ее глубоко уважаю. Она мой почетный командир, знаете? И всегда будет.
Опра: А как ваши отношения с отцом? Он сейчас отвечает на ваши звонки?
Гарри: Да. Да, отвечает. Там понадобится еще много работы, понимаете? Я чувствую себя разочарованным, ведь он тоже прошел через подобное. Он знает, что такое боль и… Арчи его внук. Но, в то же время, знаете, я, конечно, всегда буду… Всегда буду его любить, но мы пережили много боли. Я… я продолжу… одним из моих приоритетов будет попытаться наладить эти отношения. Но они знают только то, с чем имели дело, в этом все дело. Я пытался…
Меган: Или что им говорили.
Гарри: Или что им говорили. Я пытался научить их так, как научился сам.
Опра: Потому что это похоже на большой королевский пузырь?
Гарри: Да.
Опра: Хорошо. А ваш брат? Как ваши отношения? Об этом много говорили.
Гарри: Да, об этом до сих пор много говорят. Знаете, как я говорил ранее, я очень люблю Уильяма. Он мой брат. Мы прошли вместе через многое. У нас общий опыт. Но мы… знаете… мы… мы пошли разными путями.
Опра: Ладно. Из того, что Меган рассказала нам, особенно поражает, что никто не хотел признавать тему расы или то, что раса сыграла свою роль в троллинге и сарказме. Но Меган все же рассказала, что с вами говорили о цвете кожи Арчи.
Гарри: Мгм.
Опра: Что это был за разговор?
Гарри: Я никогда не расскажу об этом, но тогда… тогда это было странно. Я был немного шокирован.
Опра: Можете ли вы… можете ли вы рассказать, в чем была проблема?
Гарри: Нет. Я не… мне не хочется говорить об этом.
Опра: Хорошо.
Гарри: Но это было… было в самом начале, понимаете?
Опра: Какие будут дети, так?
Гарри: Да, какие будут дети.
Опра: Как будут выглядеть дети?
Гарри: Но это было в самом начале, когда ей не давали охрану, когда члены семьи говорили, что ей стоит продолжить карьеру актрисы, ведь на ее содержание денег не хватит, и все такое. То есть, еще до нашей свадьбы было понятно, что все будет сложно.
Опра: Суммируя, значит, если бы у вас была поддержка, вы бы остались?
Гарри: Без сомнений.
Меган: Да.
Гарри: Мне жаль, что это случилось, но я знаю, и мне приятно знать это что мы сделали все, чтобы это сработало. Во время ухода мы сделали все, что… что нужно было сделать.
Меган: С огромным уважением.
Гарри: С огромным уважением.
Меган: Господи, мы сделали все, чтобы… чтобы защитить их.
Опра: Тогда что бы вы сказали тем, кто считает, что вы пришли сюда, заключили многомиллионные контракты, потому что вы просто жадные до денег члены королевской семьи?
Гарри: Прежде всего, это не было нашей целью.
Опра: Хм.
Меган: Да.
Гарри: Мы, конечно, не жалуемся. Мы… у нас сейчас очень хорошая жизнь. У нас прекрасный дом. У нас прекрасная… у меня прекрасная семья. И собаки… собаки, правда, счастливы. Но тогда, во время ковида, один друг сказал: а что насчет «стримингов»?
Меган: Мы действительно раньше не думали об этом.
Гарри: Мы не думали об этом. Было много разных вариантов. И, послушайте, с моей точки зрения, мне просто нужны были деньги, чтобы обеспечить безопасность семьи.
Опра: Как вы будете использовать «Archewell», чтобы говорить с тем, что важно для вас в жизни?
Меган: Думаю, создавая… Я хочу сказать, жизнь состоит в рассказывании историй, не так ли? Историй, которые мы рассказываем себе сами, историй, которые рассказывают нам, на что мы покупаемся. Мы сможем говорить сквозь правдивую призму, которая, я надеюсь, воодушевит. Будет очень приятно знать, сколько людей она сможет затронуть. Будет приятно дать голос людям, которых мало представляют, которых не слышат.
Опра: Вы о чем-то жалеете?
Меган: Сегодня утром я проснулась раньше Гарри и увидела сообщение от человека из нашей британской команды, который написал, что герцог Эдинбургский попал в больницу.
Опра: Да.
Меган: Я просто взяла трубку и позвонила королеве, чтобы уточнить.
Опра: Вы уточнили?
Меган: Вот так, да… знаете… мы так и поступаем. Не думаем каждый раз, допустимо ли это.
Опра: Мм.
Гарри: В моей семье так много из того, что они делают, подвергается определенному контролю, понимаете? Потому что они боятся, что о них скажет пресса.
Опра: Да.
Гарри: А мы, вот так, просто можем быть сами собой. Просто быть искренними. Быть настоящими. Просто идти и делать. Если получится не так, значит, получится не так. Если получится правильно, значит, получится правильно.
(Опра рассказывает) 19 февраля 2021 года Букингемский дворец выпустил сообщение, в котором известил, что принц Гарри и Меган не вернутся к исполнению обязанностей королевской семьи. Королевские покровительства Гарри и Меган, а также почетные военные звания Гарри вернутся к королеве. Королевское сообщение вышло уже после нашего интервью. (Опра возвращается).
Опра: Ваше соглашение с королевской семьей о выходе назначено на конец месяца.
Гарри: Решение, да, я думаю. По состоянию на прошлую неделю, или когда это было, решение состояло в том, что они все заберут.
Опра: Вас обидело это решение?
Гарри: Да. Но в то же время я полностью уважаю решение своей бабушки. Я все же хотел, чтобы мы могли продолжать поддерживать эти ассоциации, пусть и без титула или роли.
Опра: Были бы вы рады делать это через свою собственную организацию «Archewell»?
Меган: Но мы… мы этим и занимаемся, так? Мы все еще это делаем. Мы всегда будем выполнять свою работу. Но я считаю важным, чтобы вы и все остальные знали, что решение о покровительствах и всем этом было принято еще до того, как кто-то узнал о нашем разговоре с вами.
Гарри: Да.
Меган: Я думаю, что это… Могу только представить…
Опра: Я слышала вариант, что вас сейчас наказывают, что у вас все это забрали, потому что вы говорите со мной.
Меган: Да, но… эти письма, эти разговоры, это было… решение было принято еще до того, как кто-либо узнал о нашей беседе. Так что это неправда.
Опра: Хорошо. Тогда скажите мне вот что. Гарри, что сейчас радует вас в повседневной жизни? Что вы больше всего цените в свой жизни с Арчи и Меган здесь?
Гарри: Этот год для всех был сумасшедшим. Но есть место на открытом воздухе, где я могу гулять с Арчи. Мы можем пойти гулять с семьей и взять с собой собак. Мы можем пойти в поход или спуститься на пляж, он совсем рядом. Все это просто… Я думаю, для меня самый важный момент, когда я сажаю его в детское сиденье на своем велосипеде и мы едем кататься, в молодости я не мог этого делать. Он сидит сзади, раскинув ручки в стороны и «Юху!». Он говорит, говорит, говорит: «Пальма! Дом!». Подобные вещи. И я думаю…
Опра: Какое у него новое любимое слово? Какое слово он сейчас больше всего любит?
Меган: Боже, он в ударе. В последние пару недель это было «hydrate» (пей воду), это просто уморительно.
Гарри: А еще, когда кто-то уходит из дома, он всегда говорит: «Drive safe» (Осторожней за рулем).
Меган: «Осторожней за рулем».
(Опра смеется.)
Гарри: Это просто…
Меган: Ему еще и двух нет!
Опра: Вы сказали, что ваш брат в ловушке. Вы сказали, что любите своего брата и всегда будете любить. Но вы все же не сказали, какие у вас сейчас отношения.
Гарри: Сейчас отношения заключаются в пространстве. Знаете, надеюсь, время лечит.
Опра: Вы о чем-то жалеете?
Гарри: Нет. Я имею ввиду… Нет, думаю, мы сделали… Я горд за нас, понимаете? Я так горд… Я так горд за свою жену. Она благополучно принесла нам Арчи в период такой жестокости и злобы. Каждый день, когда я возвращался из Лондона с работы, я видел, как моя жена рыдает, кормя грудью Арчи. Это исходит от человека, который ничего не читал. Как она уже говорила, если бы она хоть что-то прочла, она бы не была здесь сейчас. Так что мы сделали, что должны были, а сейчас ждем еще одного малыша.
Меган: У меня есть одна вещь. Я жалею, что поверила им, когда они сказали, что меня будут защищать. Я жалею, что поверила, потому что думаю: «если бы я предвидела это, этого бы не произошло, я бы сделала больше». Но, как мне кажется, я не должна была это предвидеть. Я не должна была узнать. И… и сегодня, когда мы по-настоящему на другой стороне, мы не просто выжили, мы процветаем. Знаете, это… это чудо. Да, я думаю, что все, на что я надеялась, сбылось… и, в каком-то смысле, это начало для нас. Знаете, мы прошли через многое. Казалось, это целая жизнь. (Смеется.) Целая жизнь.
Опра: Значит, ваша история с принцем заканчивается счастливо?
Меган: Счастливо.
Гарри: Да.
Меган: Да. (Смеется.) Действительно счастливо.
Опра: У нее счастливый конец, потому что вы сами его построили.
Меган: Да, лучше, чем у тех сказок, что вы читали.
Опра: Лучше, чем в сказке.
Меган: Да, да.
Опра: Сегодня вы говорили, что были в ловушке, даже не зная об этом и не осознавая происходящее. А потом, она пришла в вашу жизнь, и вы идете на терапию. Считаете ли вы, что в какой-то мере она спасла вас?
Гарри: Да. Нет сомнений. Была… была более значимая цель. Думаю, во всем этом процессе участвовали и другие силы. Я последний, кто может подумать: «Ой!» Понимаете? Но когда такие вещи происходят, нельзя отрицать совпадения. Так что, да. Она спасла меня, без сомнений.
Меган: Я бы… я… я думаю, это мило, но я бы не согласилась. Я считаю, что это он нас спас, понимаете? В конце концов он обличил это и сказал: «Нам нужно найти выход для нас, для Арчи». И ты принял решение, которое спасло… определенно спасло мою жизнь и всех нас. Но, знаете, для этого нужно хотеть быть спасенным.
Опра: Спасибо, что поделились своей историей любви. Когда-то летом настанет важный день, мы с нетерпением ждем его.
Меган: Да, действительно.
Опра: Когда-то летом.
Меган: Да.
Опра: Спасибо вам обоим, что доверились мне и поделились своей историей.
Меган: Спасибо, что предоставили нам возможность сделать это.
Гарри: Да, спасибо.
Опра: На этом разговор не заканчивается. Многое мы просто не смогли вместить в этот специальный выпуск.
