Придворные: скрытая сила короны. Глава 13. Без ума от Гарри

«Итак, есть семья, а есть люди, которые управляют учреждением», — заявила Меган в интервью с Опрой Уинфри, которое транслировалось в марте 2021 года. Это был ее первый настоящий залп, направленный на придворных, людей, которых Диана язвительно называла «людьми в серых костюмах».

Различие, которое делает Меган, очень важно. Разговаривая с Опрой, она изо всех сил старается подчеркнуть разницу между королевой и людьми, которые ее окружали. Королева не может делать ничего плохого. Как говорит Меган, очень важно разделить семью и институт, потому что королева «всегда была для меня замечательной… Мне очень нравилось быть в ее компании». Но учреждение? Нет. Это люди, которые отказались помочь ей в час величайшей нужды. Именно они «увековечивают ложь» о ней. Слушая Меган, они просто ужасны.

По ее словам, с тех пор, как она вышла замуж за члена королевской семьи, она мирилась с требованиями дворцовой жизни. «Я терпела постоянное внимание британской прессы и едва завуалированную враждебность королевского двора, придворных, которые правят балом. Постепенно, безжалостно, они подавляли меня. Они убивали меня дюйм за дюймом; пришло время спасти мою жизнь». Нет, Меган; это была Ферги.

Сара Фергюсон была энергичной рыжеволосой девушкой, которая вышла замуж за принца Эндрю в 1986 году, но обнаружила, что ее королевская мечта превратилась в кошмар, поскольку она подверглась критике за свою дерзость, вульгарность, экстравагантность, чувство стиля, увеличение веса и, в конечном счете, неверность. Как Диана до нее и Меган после нее, она не испытывала ничего, кроме испепеляющего презрения к советникам, работавшим во дворце. Она даже не смогла заставить себя упомянуть имя личного секретаря королевы Роберта Феллоуза, который приходился двоюродным братом ее отцу: в ее мемуарах он был просто мистером Z. («Как и все высшие придворные, он был порождением дворцового истеблишмента, не больше и не меньше», — писала она.) Эндемически враждебные к чужакам, «люди в сером» были «страдающими запорами, самопровозглашенными хранителями ворот». Когда в 1992 году во дворце было объявлено о ее расставании с Эндрю, был проведен брифинг для нескольких избранных корреспондентов, после которого появилась знаменитая фраза Пола Рейнольдса из BBC: «Ножи во дворце нацелены на Ферги». Рейнольдс сказал: «Я редко слышал, чтобы чиновники Дворца говорили о ком-то в таких выражениях». Три года спустя — за год до развода пары — Ферги рассказала, как ее вызвали в кабинет мистера Z., чтобы отругать за ее поведение. «Их обстрел продолжался целый час, — писала она, — и был жестоким до самого конца».

Как узнала Меган, во дворце было слишком легко нажить себе врагов.

Джейсон Кнауф — это не чье-то представление о безликом придворном. Он американец, гей и почти ровесник Уильяма и Кейт. Когда в 2015 году 32-летний Кнауф был нанят Кенсингтонским дворцом на должность секретаря по связям с общественностью Кембриджей и принца Гарри, это стало кульминацией поиска кого-то, кто не был бы фигурой из истеблишмента, кто мог бы привнести свежесть мышления в работу и, что особенно важно, мог бы помочь молодым королевским особам найти общий язык со своим поколением. Он не был ни бывшим военным, ни бывшим сотрудником министерства иностранных дел или какой-либо другой традиционной базы вербовки; его последней работой было управление коммуникациями в пострадавшем от кризиса Королевском банке Шотландии. Он прошел путь от работы в наименее популярной компании в стране к работе на пару, которая, возможно, была самой популярной. Стройный, с мягким голосом и по-мальчишески привлекательный, Кнауф обладал серьезной энергией, сочетающейся с сухим чувством юмора. Трудно представить его серым аппаратчиком, дергающим за ниточки за стенами дворца.

Ему нравилось работать на Уильяма, Кейт и Гарри. И — как мы уже видели — когда появилась Меган, он всем сердцем посвятил себя защите интересов пары от средств массовой информации. Это заявление, которое он опубликовал в ноябре 2016 года, осудив СМИ за освещение новой девушки Гарри, нанесло серьезный ущерб его собственным отношениям со СМИ, а также негативно сказалось на других королевских семьях. Но если пара хотела именно этого, он был готов заплатить такую цену.

Однако сделать счастливой Меган — и, соответственно, Гарри — было непростой задачей. Задолго до того, как пара обручилась, сотрудники Гарри знали, что Меган отличается от других королевских подруг.

Однажды она уже была замужем, у нее была успешная карьера и известность на публике. Она не была инженю, и к ней нужно было относиться с уважением. У нее было свое собственное мнение, и она давала людям знать, каково оно. Весной 2017 года, более чем за шесть месяцев до официальной помолвки пары, она сказала одному из советников Гарри: «Думаю, мы оба знаем, что скоро я стану одним из ваших боссов».

Одно из последовавших изменений заключалось в том, что Меган нужна была новая команда по связям с общественностью, которая помогала бы ей в США. Дворцовая служба коммуникаций должна была заниматься всем, что связано с королевской семьей, но ее бывшие советники по связям с общественностью, хотя и прекрасно умели получать гостевые места в ток-шоу, не считались способными справиться с ее статусом знаменитости. Нужен был серьезный игрок, привыкший иметь дело с звездами первой величины, и Кнауф помог ей найти Келли Томас Морган из Sunshine Sachs, среди клиентов которой были Сальма Хайек, Джейн Фонда и Натали Портман. Вместе с Морган Меган согласилась дать интервью Vanity Fair для их номера за октябрь 2017 года. Это было то, что Кенсингтонский дворец был рад для нее сделать, но они собирались доверить переговоры Морган. Интервью, якобы приуроченное к сотому эпизоду «Форс-мажоров», на самом деле стало большим запуском Меган. Пара еще не была помолвлена (по крайней мере, официально — все в Кенсингтонском дворце знали, что они помолвлены с конца лета), но Меган выставляла себя напоказ уверенно и активно. В статье с гламурной фотографией Меган на обложке, с распущенными волосами и веснушками, и заголовком, который громко провозглашал «Она просто без ума от Гарри», Меган открыто говорила о своей любви к принцу. — Мы любим друг друга, — сказала она. «Это [время] для нас. Это часть того, что делает его таким особенным, что оно только наше. Но мы счастливы. Лично я люблю замечательные истории любви».

Мило, да? И она прекрасно выглядела, не так ли? Но Меган это ненавидела. И она была в ярости на Келли Томас Морган. «Она была очень недовольна тем, как все получилось», — говорит источник. «И она хотела обвинить ее во всех возможных направлениях. Фотографии ей не понравились. Она думала, что история была негативной. Она была расстроена тем, что речь шла о Гарри, а не о ней». И какой же она привела довод? Это — расизм. Что ее расстроило, так это заголовок на обложке. Она и Гарри отметили, что песня «Я просто без ума от Гарри» была исполнена Джуди Гарланд и Микки Руни в качестве номера blackface* в фильме 1939 года Babes in Arms.

*Блэкфе́йс (англ. blackface «чёрное лицо») — разновидность театрального грима, который использовался комиками для своих шоу и водевилей и представлял собой карикатурное изображение лица чернокожего человека — прим.пер. 

«Они [Гарри и Меган] пытались изменить это в Интернете, потому что [они думали], что это было по расовым мотивам», — сказал источник. (Кому, кроме Меган, вообще такое могло прийти в голову?) «[Меган] была так зла на Келли, что хотела ее уволить». В конце концов все уладилось. Однако какое-то время Морган была у Меган персоной нон-грата.

***

Во дворце знали, что многое зависит от Меган. Она была разведенной и американкой: исторические отголоски последнего случая, когда член королевской семьи хотел жениться на разведенной американке, все еще сохранялись во дворце. Сага об Эдуарде VIII и миссис Симпсон закончилась не очень хорошо. Расовое происхождение Меган — у нее черная мать и белый отец — и тот факт, что у нее была успешная карьера актрисы, также означали, что они не могли позволить себе повторить ошибки, которые были допущены с принцессой Дианой, когда дворец не смог сделать так, чтобы Диана почувствовала себя желанной.

Но уроки были извлечены, и, возможно, люди старались помочь Меган усерднее, чем она признавала. Перед свадьбой Меган встретилась с Мигелем Хедом — личным секретарем Уильяма и, следовательно, самым высокопоставленным придворным в Кенсингтонском дворце, — который сказал ей, что дворец сделает все возможное, чтобы помочь ей. По его словам, она присоединилась к королевской семье с совершенно другим жизненным опытом, но не нужно думать, что она должна была особым образом воспринимать свою новую роль. На нее не нужно было надевать смирительную рубашку. Хотя Меган уже ясно дала понять, что у нее нет желания продолжать сниматься, она, возможно, захочет найти другую роль в этой индустрии. Они говорили о других способах, которыми она могла бы найти родственную работу — например, в качестве продюсера или режиссера, или писателя — и о том, как она могла бы работать в благотворительном секторе.

Он считал, что монархия показала себя способной к адаптации: недавно Уильям стал первым высокопоставленным членом королевской семьи, получившим оплачиваемую работу вне вооруженных сил, в качестве пилота санитарной авиации. Это разрушило стереотипы и придало домохозяйствам уверенность в том, что члены королевской семьи могут работать в частном секторе таким образом, который не противоречит тому, чтобы быть полноправным членом королевской семьи. Он говорил Меган: нет запретных путей. Мы можем поговорить об этом.

Меган поблагодарила Хэда и сказала, что хочет сосредоточиться на своей гуманитарной и благотворительной деятельности, а также поддержать Гарри как члена королевской семьи. Как сказал один источник: «Из-за всего, что касалось ее, и из-за того, через что прошли предыдущие подружки Гарри, все вокруг из кожи вон лезли, чтобы убедиться, что все варианты открыты».

Они были не единственными, кто пытался мыслить нестандартно. Сэр Дэвид Мэннинг, бывший посол в США, который был советником Уильяма и Гарри по иностранным делам, задумался о том, как Меган могла бы вписаться в королевскую семью. «Мне казалось совершенно очевидным, что, как только Гарри женится, его роль изменится», — сказал он. Вместо Уильяма и Кейт плюс Гарри это будут две пары. Гарри проделал замечательную работу с Invictus Games, а также занимался другими проектами, оставшимися незамеченными, помогая детям из бедных районов Ноттингема. Теперь это изменится.

Мэннинг объяснил: «Внезапно у вас появляется эта чрезвычайно очаровательная, успешная женщина, которая приходит в учреждение, когда ей уже за тридцать. Какая будет динамика, какая будет роль? Я подумал, что очень важно, чтобы у Меган и Гарри с самого начала было видение того, что они собираются делать. Внезапно весь твой мир изменился. Ты женился; Меган вступает в то, о чем она ничего не знает. Гарри нужно приспособиться к семейной жизни. Чем они собираются заниматься профессионально? Как это будет взаимодействовать с семьей? Предоставление им плана указало бы нам путь, по которому мы могли бы следовать».

Он начал раздумывать, какой должна быть жизнь пары. Внутри страны они могли бы сыграть роль, помогая соединить Великобританию в то время, когда она была очень разделена в политическом и социальном плане. На международном уровне должны быть организованы туры по Содружеству и двусторонние визиты в страны от имени правительства, чтобы поднять флаг Британии после Brexit. У них также должно быть время, чтобы преследовать свои собственные гуманитарные и другие интересы. Гарри любил ездить в Африку и глубоко интересовался природоохранной деятельностью: это должно быть включено в программу. И у Меган должно быть личное время, чтобы поддерживать связь со своими корнями в США.

Всё это лежало на поверхности. Но у Мэннинга была и другая мысль. Когда поженились королева и принц Филипп, они какое-то время жили на Мальте. Когда поженились Уильям и Кейт — да и раньше — они жили в Англси. «Возможно, Гарри и Меган следует ненадолго уехать», — подумал он. Возможно, им стоит поехать в Африку на год. Южная Африка казалась очевидным выбором.

Поскольку с Гарри и Меган все пошло не так, как надо, некоторые авторы расценили это предложение как реакцию на несчастье пары в королевской семье. Согласно этой теории, они были недовольны своей ролью в учреждении, а их советники отчаянно пытались найти выход из кризиса. На самом деле ничего подобного не было. Мэннинг начал составлять свои предложения еще до того, как Гарри и Меган поженились; еще до того, как он с ней познакомился. Это была не паническая реакция на чрезвычайную ситуацию, а продуманная и изобретательная попытка творчески подумать о том, как помочь Гарри и Меган ориентироваться в ближайшие несколько лет.

Мэннинг чувствовал, что его идея имеет много потенциальных преимуществ. «Это было огромным преимуществом для монархии и прекрасным развитием событий». Была написан документ с изложением различных вариантов. В апреле 2019 года, через несколько месяцев после создания этого документа и более чем через год после того, как идея была впервые озвучена, африканский план просочился в Sunday Times. «Им нравится эта идея», — сообщал The Times королевский источник. Отчасти это рассматривалось как способ восстановить отношения между Уильямом и Гарри. Уже появились слухи о том, что два брата поссорились, и широко сообщалось, что Меган и Кейт не ладят. В конце концов идея так и не воплотилась в жизнь. Деньги и безопасность, вероятно, были двумя большими проблемами, которые погубили ее.

«Проблемы были реальными, и не было желания найти ресурсы», — сказал Мэннинг. Он считал, что это позор, потому что Гарри и Меган могли так много предложить. «Я абсолютно согласен с тем, что с этим были настоящие проблемы, — сказал Мэннинг, — но мне просто показалось, что нам нужно попытаться по-другому взглянуть на эту пару и о том, какую роль они могут сыграть, и использовать их сильные стороны».

***

Пока Мэннинг и другие пытались продумать, какой может быть супружеская жизнь Гарри и Меган, чувство разочарования пары и их подозрения в отношении дворцового истеблишмента создавали собственные проблемы. В первую очередь встал вопрос о безопасности. После того, как в ноябре 2017 года они обручились, и Меган переехала в Великобританию к Гарри, Кенсингтонскому дворцу пришлось решать вопрос о защите Меган полицией. Когда она была с Гарри, не было никаких проблем, так как она попадала под защиту его службы безопасности. Однако сразу же после ее приезда в Лондон не существовало механизма обеспечения ее постоянной полицейской защитой. 

В Великобритании существует комитет Министерства внутренних дел под названием Ravec (Исполнительный комитет по защите королевских особ и общественных деятелей), в который входят должностные лица Министерства внутренних дел и старшие офицеры полиции, и который, весьма вероятно, также получает информацию от разведывательных служб. Он решает в каждом конкретном случае, кто должен получить защиту, на основе оценки угрозы, с которой сталкивается человек.

Проблема заключалась в том, что Гарри на самом деле не работает в той же временной шкале, что и комитеты. Им нравится делать взвешенные суждения, основанные на доказательствах; он любит мгновенные действия. Личному секретарю Гарри Эду Лейну Фоксу пришлось провести много времени, общаясь с другими личными секретарями и с государственными ведомствами по вопросу безопасности. Один из инсайдеров говорит, что это произошло в то время, когда комитет пытался снизить уровень безопасности, предоставляемой членам королевской семьи:

Мы должны были, втайне от Меган, ясно дать понять, что женщина смешанной расы, вступающая в брак с членом королевской семьи, будет подвергаться различным рискам безопасности и должна быть защищена независимо от каких-либо будущих планов… Эду пришлось вести огромную битву, чтобы заставить их понять, что она не сможет жить своей жизнью без защиты полиции. Меган даже не подозревала, что происходит вокруг, потому что мы не хотели, чтобы у нее была еще одна причина думать, что ее не ждут. Она с самого начала была уверена, что ей все время будут отказывать. Поэтому мы даже не говорили ей об этом. Эд делал для нее удивительные вещи за кулисами, но ни одна из них не была оценена по достоинству.

Для Гарри и Меган два месяца, которые потребовались для принятия решения, казались бесконечными. Им казалось, что власть предержащие просто не желают обеспечивать ей необходимую безопасность. «Чего они не хотели понимать, так это того, что это не был простой процесс. Это занимало время. А их это разочаровывало».

В дальнейшем адвокаты Меган из Шиллингса заявляли, что у нее было «явное желание вписаться» в семью. «Она оставила свою страну, карьеру и жизнь в Северной Америке, чтобы полностью посвятить себя своей новой роли, и приложила все усилия, чтобы выполнить это обязательство».

Разочарование Гарри по поводу проблемы безопасности снова возникло после того, как пара решила уйти с поста работающих членов королевской семьи, и они не могли понять, почему они не могут продолжать получать тот же уровень безопасности, что и раньше. После того, как они покинули страну, Гарри подал в суд на Министерство внутренних дел по поводу отзыва его охраны. Он добивался судебного пересмотра решения Ravec убрать его полицейскую охрану, финансируемую налогоплательщиками, после того, как он и Меган оставили свои королевские роли. Пара оплачивает собственную безопасность в Калифорнии, но их частная команда не имеет доступа к информации британской разведки или полномочий полиции.

Однако есть принципиальная разница между тем, что произошло с его охраной после января 2020 года, когда пара объявила о своем уходе, и разочарованием, которое они испытали, когда осенью 2017 года они считали, что все намеренно затягивают с охраной Меган. После Megxit возникли фундаментальные разногласия по поводу того, должны ли они получать охрану, финансируемую налогоплательщиками. Но в 2017 году благонамеренные придворные изо всех сил старались помочь. И, по мнению Гарри и Меган, этого было недостаточно. Это был шаблон, который они будут повторять снова и снова.

***

За несколько месяцев до свадьбы Гарри и Меган Букингемский дворец протянул Меган руку дружбы. По просьбе королевы лорд-камергер граф Пил — самая высокопоставленная фигура в доме — отправился к паре, чтобы объяснить Меган, как устроен дворец. Он вспоминал: «На самом деле она мне нравилась. Она была очень прямолинейна. Очень, очень вежливая. Очень понимающая. Очень яркая. Она хотела учиться.  По указанию королевы я пошел и рассказал ей о работе Букингемского дворца и системе, насколько мог. И она проявила значительный интерес, задала несколько очень уместных вопросов». 

Можно только догадываться, как именно Меган смогла произвести благоприятное впечатление на этого семидесятилетнего консервативного потомственного пэра, чьи основные интересы, когда он не присматривал за домом королевы, вращались вокруг спортивных состязаний и его поместья в Йоркшире. Но, по крайней мере, на бумаге у них не было ничего общего.

Такие жесты, какими бы благонамеренными они ни были, не решали основной проблемы: отношения между Меган и персоналом Кенсингтонского дворца начали портиться еще до того, как она и Гарри поженились. В конце 2017 года, после объявления о помолвке, старший помощник осторожно обсудил с парой трудности, вызванные их обращением с персоналом. Он намекнул, что к людям нужно относиться хорошо и с некоторым пониманием, даже если они не соответствуют стандартам Гарри и Меган. Говорят, что Меган ответила: «Это не моя работа — нянчиться с людьми».

Меган не имела дела с младшим персоналом, людьми, с которыми Уильям и Кейт — и Гарри до прихода Меган — были вполне счастливы общаться. Казалось, что она хотела уважения, а необходимость разговаривать с кем-то чуть ниже по иерархии — в маленьком офисе, где не было особой иерархии — не вызывала уважения к ней. «Она воспринимала это как оскорбление», — говорит один из источников.

Организация любой свадьбы – это, конечно, стресс. И, возможно, королевская свадьба вызывает больше стресса, чем большинство других. Но Гарри и Меган оказались особенно сложными. Были ссоры из-за расписания, ссоры из-за объявления о свадьбе, ссоры из-за евангельского хора. Самым известным был скандал из-за тиары, обсуждавшийся в седьмой главе, когда Гарри накричал на костюмера королевы, Анжелу Келли. Примерно в то же время Меган особенно резко отчитала молодую женщину-члена команды в присутствии ее коллег. После того, как Меган разорвала в клочья разработанный ею план, женщина рассказала Меган, как трудно будет реализовать новый. «Не волнуйся, — сказала ей Меган, — если бы я могла попросить об этом кого-то еще, я бы попросила его, а не тебя». Позже принц Уильям, который услышал о таком обращении, пришел, чтобы найти женщину. «Надеюсь, ты в порядке, — спросил он. — Ты делаешь действительно хорошую работу». Она тут же разрыдалась.

Другие сотрудники также подвергались критике, как со стороны Гарри, так и со стороны Меган. Журналист Роберт Джобсон рассказал, что Гарри стал «раздражительным и вспыльчивым» с персоналом во время подготовки к свадьбе. Он писал: «Иногда повышая голос, Гарри настаивал: «Все, что Меган хочет, она получает». Однажды, когда Меган испытывала беспокойство из-за какой-то проблемы, она несколько раз звонила сотруднику, который отсутствовал на ужине в пятницу вечером. «Каждые десять минут мне приходилось выходить на улицу, чтобы она и Гарри кричали на меня. Это было так: «Я не могу поверить, что ты сделал это, ты подвел меня, о чем ты думал?» Это продолжалось пару часов». По словам сотрудника, звонки возобновились на следующее утро и продолжались «в течение нескольких дней». — Вы не могли физически сбежать от них. Не было никаких линий или границ — это было последним делом вечером, первым делом утром». Не говоря уже о электронных письмах от Меган в 5 утра.

Отношения между парой и некоторыми из их высокопоставленных сотрудников стали настолько напряженными, что Мигелю Хеду, личному секретарю Уильяма, пришлось вмешаться, чтобы попытаться сохранить мир.

В то время как королевский урок Меган с Эрлом Пилом, вероятно, имел некоторую пользу, Дэвид Мэннинг, Мигель Хед и другие пытались творчески подумать о возможностях, которые открывались ей, когда она присоединялась к королевской семье. Однако ничто из того, что они могли сделать, никогда не было достаточно хорошим для нее. «Она с самого начала искала примеры того, как мы ее подводим, — говорит один из бывших сотрудников. — Нам нужно было доказать, что учреждение сделает все возможное, чтобы сделать ее счастливой. Но это было не то, чего она хотела. Она хотела быть отвергнутой».

Возможно, пришло время для перезагрузки.

***

Эд Лейн Фокс никогда не планировал оставаться в роли личного секретаря дольше пяти лет. Он согласился остаться до свадьбы, которая прошла с большой помпой в часовне Святого Георгия в Виндзоре в мае 2018 года, но после этого Сассекским нужно было найти нового личного секретаря. Вероятно, это было и к лучшему, потому что, как бы хорошо он ни служил Гарри, этот довольно осторожный, сдержанный бывший армейский офицер никогда не подходил Меган. Ей хотелось, чтобы кто-то более соответствовал ее ценностям и стилю, а в Лейне Фоксе не так уж много Калифорнийского.

Через несколько дней после того, как пара поженилась, Букингемский дворец объявил, что Саманта Коэн, бывший помощник личного секретаря королевы, которой тогда было сорок девять лет, будет помогать паре в течение шести месяцев в качестве их временного личного секретаря. Это был если не настоящий разворот, то резкое изменение курса Коэн, которая уже подала заявление об отставке в Букингемском дворце в знак солидарности с сэром Кристофером Гейдтом, личным секретарем королевы, который был уволен в прошлом году после ссоры с Кларенс Хаус. Чрезвычайно преданная королеве, на которую она работала с 2001 года — сначала в пресс-службе, дослужившись до секретаря по связям с общественностью, а затем перейдя в личный кабинет, — Коэн согласилась остаться, чтобы подготовиться к встрече глав правительств стран Содружества в Лондоне в апреле 2018 года. Затем, когда Коэн собиралась уехать, после семнадцати лет службы во дворце, королева, которая очень уважала Саманту, попросила ее остаться и помочь Гарри и Меган.

Королева не навязывала молодоженам свою марионетку, королева пришла на помощь, убедив одного из своих самых ценных сотрудников провести их через первые шесть месяцев супружеской жизни. Коэн была одним из самых популярных и уважаемых членов королевского двора. Австралийка, которая на родине была советником по СМИ у премьер-министра Джона Ховарда, она, поработав некоторое время главой отдела внешних связей Национальной сети в Великобритании, была принята во дворец в качестве помощника пресс-секретаря. Хладнокровная, сдержанная и с беззаботным дружелюбием, которое противоречит ее жесткому внутреннему стержню, Коэн — одна из тех, кто решает жизненные проблемы. Вскоре она произвела трансформацию в Букингемском дворце, модернизировав пресс-службу и в процессе убедив королеву использовать Twitter и Facebook.

Коэн — все звали ее Сэм — прибыла в Кенсингтонский дворец с одним большим преимуществом: Гарри уже хорошо знал ее, как и Уильям, и очень ее любил. Чувство было взаимным. Несмотря на то, что она не планировала оставаться после весны 2019 года, всегда преданная Коэн была полна решимости заставить свою новую работу работать.

«Поначалу Гарри был очень воодушевлен», — говорит источник. Но вскоре она обнаружила, что сделать Гарри и Меган счастливыми оказалось куда более сложной задачей, чем она предполагала.

***

Осенью 2018 года герцог и герцогиня Сассекские совершили официальную поездку в Австралию, Фиджи, Тонгу и Новую Зеландию. Кнауф так и не попал в этот тур. Незадолго до того, как он должен был вылететь в Австралию, он сломал ключицу и был вынужден оставить работу.

В последние несколько месяцев Кнауфа все больше беспокоило то, как Меган и Гарри обращаются с персоналом. Проблема оказалась в центре внимания после ухода помощницы Меган, Мелиссы Туабти, всего через шесть месяцев после ее прихода во дворец. Туабти, которая была вторым личным помощником, уволившимся после приезда Меган, была тридцатидевятилетней француженкой, которая ранее работала на Робби Уильямса и его жену, судью X-Factor Айду Филд.

После ее ухода источник во дворце воздал должное Туабти и той роли, которую она сыграла в организации свадьбы Гарри и Меган. «Мелисса — чрезвычайно талантливый человек, — сказано в официальном заявлении. — Она сыграла ключевую роль в подготовке королевской свадьбы, и всем во дворце будет не хватать ее».

Неделю спустя Sunday Mirror сообщила, как Меган довела Мелиссу до слез. Источник рассказал газете: «Ее работа была очень напряженной, и в конце концов ее стало слишком много. Меган предъявляла ей много требований, и в итоге она расплакалась… Мелисса — абсолютный профессионал и прекрасно справляется со своей работой, но все пришло к своему завершению, и им обоим было легче пойти каждой своим путем».

Дворцовые источники также сообщали, что столкновения между Меган и Туабти были чаще всего из-за бесплатных подарков, которые некоторые компании присылали Меган. Они постоянно прибывали в Кенсингтонский дворец. «Одежда, украшения, свечи… это было абсолютно непрерывно», — говорит источник.

Туабти, по-видимому, тщательно следовала дворцовому правилу, согласно которому члены королевской семьи не могут принимать халяву от коммерческих организаций. Ее подход не понравился Меган. The Sun утверждает, что ссоры Меган с персоналом Кенсингтонского дворца из-за бесплатных модных подарков начались сразу после того, как она была представлена в качестве девушки Гарри. Источник говорил: «Для актрисы это было вполне приемлемо. Но неприемлемо для королевской семьи». По словам автора Тины Браун, Меган пристрастилась к роскошным подаркам еще в те дни, когда она была актрисой и вела свой блог The Tig. «Она завоевала репутацию среди маркетологов люксовых брендов тем, что была горячо заинтересована в получении дизайнерских сумок», — писала Браун.

Сообщения об отъезде Туабти появились примерно в то же время, что и разговоры о «романтике» между Меган и Кейт, а также утверждениях о том, что Кейт была доведена до слез после того, как платье подружки невесты не подошло принцессе Шарлотте. Это конкретное обвинение стало источником недовольства Меган, которая позже утверждала, что плакала не Кейт, а она. Постоянный поток историй — об уходе сотрудников, о требовательности Меган — складывался в повествование, которое плохо отражалось на Меган. Она была трудной. Она не была мила со своим персоналом. Кейт ей не нравилась. Газеты стали называть ее Герцогиней Трудной. Сторонники Меган пытались защитить ее, заявляя, что она стала жертвой расизма или сексизма, или того и другого. 

Это было не совсем так. 26 октября того же года, в день, когда Гарри и Меган летели обратно из Тонги в Сидней на последний день Игр непокоренных, Кнауф написал электронное письмо своему непосредственному начальнику, Саймону Кейсу, личному секретарю принца Уильяма (который позже станет секретарем кабинета министров), сообщив, что он разговаривал с главой отдела кадров дворца о «некоторых очень серьезных проблемах», связанных с поведением Меган. Он написал:

«Я очень обеспокоен тем, что герцогине удалось запугать двух помощников в прошлом году… Герцогиня, кажется, намерена всегда иметь кого-то в поле зрения. Она запугивает X [имя не разглашается автором] и пытается подорвать ее доверие. У нас сообщения от людей, которые были свидетелями неприемлемого поведения по отношению к X, несмотря на всеобщее мнение ее коллег о том, что она первоклассно выполняет свою работу».

Далее Кнауф сказал, что в турне по Австралии, Новой Зеландии, Фиджи и Тонге — оно все еще продолжалось, — он ежедневно контактировал с персоналом, который жаловался на «поведение герцогини». Он также выразил обеспокоенность по поводу своего положения и предположил, что даже Саманта Коэн с трудом справляется. «Я спросил [Сэма Каррутерса, главу отдела кадров], что произойдет, если герцогиня обратится ко мне следующей, что вполне возможно, учитывая ее поведение в последние недели», — написал он. «Я спросил, что нужно сделать, чтобы Сэм Коэн почувствовал поддержку. Я упомянул, что вполне возможно она борется с сильным стрессом и может быть вынуждена отказаться от своей должности». В заключение Кнауф сказал, что Каррутерс «согласился со мной по всем пунктам, что ситуация очень серьезная». 

Когда два с половиной года спустя The Times сообщила об обвинениях в издевательствах, несколько источников выступили в поддержку заявлений Кнауфа. Два высокопоставленных сотрудника заявили, что герцогиня над ними издевалась. Другой помощник заявил, что обращение с ними было «похоже на эмоциональную жестокость и манипуляцию, что, я думаю, также можно было бы назвать издевательством».

Может быть, сложно точно определить, когда конкретное поведение равнозначно издевательствам. Дженни Афия, поверенный, представлявший герцогиню в ее иске против Mail on Sunday, воспользовалась этим, когда сказала в подкасте BBC: «Издевательство, — это многократное и преднамеренное неправомерное использование силы, чтобы причинить кому-то физический или эмоциональный вред. Герцогиня Сассекская категорически отрицает, что когда-либо делала это. Зная ее, я не могу поверить, что она когда-либо сделала это. Просто это совсем не соответствует моему опыту работы с ней».

Однако сомнений в том, что Меган может быть требовательным начальником, не было. Некоторые люди, в том числе, предположительно, и сам Гарри, считают, что эти проблемы частично были связаны с культурными различиями в стиле управления. Как отметили Скоби и Дюран в книге «В поисках свободы»: «Американцы могут быть гораздо более прямолинейными, и это часто не устраивает гораздо более утонченный институт монархии». Однако это также не согласуется с тем фактом, что Кнауф, человек, выдвинувший обвинение в издевательствах, был американцем. По словам некоторых людей во дворце, речь шла не только об американской откровенности Меган. Один из бывших сотрудников сказал: «У меня был неприятный опыт работы с ней. Я бы определенно сказал, что [я был] унижен».

Гарри узнал о жалобе и пытался убедить Кнауфа отказаться от нее (адвокаты Сассексов отрицали это); было неясно, сообщили ли тогда об этом Меган. Один из сотрудников, имя которого Кнауф назвал в электронном письме, должен был работать с Меган на следующий день и беспокоился, что она узнает о жалобе. «Мне плохо, — говорили они. — Я не хочу завтра утром садиться с ней в машину… Она будет винить в этом меня, что сделает завтрашний день совершенно ужасным».

В другой раз возникла путаница по поводу организации лондонской встречи герцогини. Меган думала, что там не будет никаких СМИ, но на самом деле должна была быть royal rota. Сотрудница, причастная к этой неудаче знала, что им придется сказать об этом с Меган, и боялась такой перспективы. В другой раз она, пропустив звонок от Меган, перезвонила ей, но та не взяла трубку. Сотрудница сказала: «Она не берет трубку. Я в ужасе». А потом добавила: «Это так нелепо. Я не могу перестать трястись».

Как сказал один источник: «Было много сломленных людей. Молодые женщины были сломлены ее поведением». Одна из сотрудниц, по их словам, была «полностью уничтожена».

Жестокое обращение касалось не только младшего персонала. Один источник сообщил, что над Самантой Коэн тоже издевались: «Они ужасно обращались с ней. Ничто никогда не было достаточно хорошим». На самом деле, как сказал источник, Коэн была «святой» и лучшим организатором королевских туров, которых они знали.

В феврале 2021 года адвокаты герцогини отрицали, что Коэн над ней издевались, заявив, что пара всегда была благодарна ей за поддержку и самоотверженность. «Она остается очень близкой к герцогу и герцогине».

Тем временем во время турне по южной части Тихого океана Гарри и Меган попали в шторм. Огромные толпы собирались посмотреть на них, и освежающе-неформальный подход Меган к королевским визитам пользовался успехом у австралийской публики. Когда она появилась в доме фермерской семьи, она принесла банановый хлеб, который испекла сама. Когда пара посетила школу, чтобы увидеть работу программы по улучшению успеваемости молодых аборигенов и жителей островов Торресова пролива, ее чествовали как образец для подражания. Я написал статью в The Times, полную восхвалений Меган, в которой сказал, что она «делает все возможное, чтобы изменить представление о том, как должна вести себя женщина-член королевской семьи».

Однако за кулисами все было совсем не так. Хотя ей нравилось внимание, Меган не понимала смысла всех этих прогулок, рукопожатий с бесчисленным количеством незнакомцев. По словам нескольких сотрудников, по крайней мере один раз было слышно, как она сказала: «Не могу поверить, что я делаю это бесплатно».

Не раз сотрудники чувствовали, что с ними жестоко обращаются. Согласно одному источнику, во время путешествия из Тонги в Сидней у Сэм Коэн было особенно жаркое время. «На Сэм кричали перед полетом и во время него». После этого она предупредила других сотрудников, чтобы они держались подальше от Гарри и Меган до конца дня. В тот вечер ее коллеги попытались устроить так, чтобы ей не приходилось видеться с Гарри и Меган больше, чем это было строго необходимо. Джейсон Кнауф регулярно получал новости о том, что происходило в туре, включая «лечение», прописанное личному секретарю. Он сказал коллеге в Австралии: «Обними Сэм за меня».

Когда The Times опубликовала оригинальную историю о предполагаемых издевательствах Меган, представитель Сассексов заявил, что герцоги стали жертвами «преднамеренной клеветнической кампании, основанной на вводящей в заблуждение и вредной дезинформации». Они сказали, что герцогиня «опечалена этим последним нападением на ее личность, особенно как на человека, который сам бывал объектом издевательств над собой и глубоко привержен делу поддержки тех, кто испытал боль и травму. Она полна решимости продолжать свою работу по состраданию во всем мире и будет продолжать стремиться подавать пример того, как поступать правильно и творить добро». Адвокаты пары отрицали, что Меган издевалась над кем-либо, и сообщили The Times, что газета «используется Букингемским дворцом для распространения совершенно ложной информации» перед интервью с Опрой. 

После первого этапа своего турне по Австралии Гарри и Меган провели сорок восемь часов на Фиджи. В первый вечер они посетили государственный ужин, устроенный президентом Джиоджи Конроте в столице страны Суве. По этому случаю герцогиня была одета в вечернее платье с накидкой «фиджийского синего» от Safiyaa и привлекательную пару бриллиантовых серег.

Кенсингтонский дворец заявил, что они были одолжены, но отказался сообщить, у кого. Даже по дворцовым меркам репортерам, освещавшим турне, это показалось излишне таинственным. Причина такой сдержанности стала очевидной только через два с лишним года, когда я сообщил, что серьги были подарком человека, обвиняемого в причастности к убийству саудовского журналиста Джамаля Хашогги.

Серьги-люстры были подарены герцогине в качестве свадебного подарка наследным принцем Саудовской Аравии Мохаммедом бин Салманом, который обедал с королевой во время визита в Лондон в марте, за два месяца до свадьбы Гарри и Меган. На тот момент в подарке не было ничего спорного. Если он был достаточно хорош, чтобы пообедать с королевой, он был достаточно хорош, чтобы подарить Меган пару сережек.

Однако 2 октября журналист Джамаль Хашогги, ведущий диссидент, был заманен в консульство Саудовской Аравии в Стамбуле, где был убит и расчленен. В преддверии турне Сассексов это убийство стало главной международной новостью. Еще 12 октября — за четыре дня до начала тура — The Times сообщила, что мировые лидеры окружили наследного принца, поскольку росли подозрения в том, что он лично заказал убийство Хашогги. 20 октября, за три дня до обеда на Фиджи, Саудовская Аравия признала, что ее официальные лица несут ответственность за его смерть.

Мысль о том, что Меган на государственном мероприятии намеренно наденет серьги, подаренные ей мужчиной, обвиненным в крови на руках, была по меньшей мере удивительной. Персонал Меган, в частности, был ошеломлен тем, что она собиралась надеть их, учитывая ее предыдущую публичную защиту прав женщин в Саудовской Аравии.

Сообщение Кенсингтонского дворца о том, что серьги были взяты напрокат, вводило в заблуждение. Но кто был ответственен за эту ложь? Сэм Коэн сказала тогда коллегам, что серьги были позаимствованы у ювелира Chopard. Предположительно, это сказала ей Меган. Однако это было неправдой. Через пару месяцев после ужина зоркий читатель блога Meghan’s Mirror заметил, что они были от гонконгского ювелира Бутани. Было ли это честной, хотя и удивительной, ошибкой? Или кто-то врал? И если да, то почему?

Серьги были показаны еще раз через три недели, когда Меган надела их на вечеринку по случаю семидесятилетия принца Уэльского в Букингемском дворце 14 ноября. В то время Коэн все еще предполагала, что их одолжила компания Chopard. Однако другие знали правду — сотрудники в Лондоне, ответственные за регистрацию всех королевских подарков, узнали их и предупредили Кенсингтонский дворец. Источник говорит: «Мы приняли решение не спорить по этому поводу с Меган и Гарри, опасаясь их реакции». После того, как герцогиня надела серьги во второй раз, помощник решил поговорить об этом с принцем Гарри. Говорят, что он выглядел «потрясенным» тем, что люди узнали, откуда взялись серьги, хотя адвокаты Сассексов отрицают, что его когда-либо спрашивали об их происхождении.

Когда в феврале 2021 года герцогиню предупредили, что The Times собирается опубликовать правду о серьгах, ее адвокаты Шиллингс заявили: «Герцогиня ни на каком этапе не говорила персоналу, что серьги были «позаимствованы у ювелира», поскольку это было бы неправдой, и поэтому любое предположение о том, что она поощряла их лгать средствам массовой информации, является необоснованным». Два дня спустя во втором письме Шиллингс написали: «Герцогиня уверена, что она никогда не говорила, что серьги были одолжены» у ювелира. Возможно, она сказала, что серьги были одолжены, и это верно, поскольку подарки глав государств королевской семье являются подарками Ее Величеству Королеве, которая затем может одолжить их членам семьи». Это заявление было неубедительным: если бы серьги были одолжены королевой, персонал так бы и сказал. И никто в обычном разговоре никогда не назвал бы их одолженными; они были свадебным подарком Меган, и она могла использовать их по своему усмотрению.

Адвокаты Меган также утверждали, что она понятия не имела о причастности принца Мохаммеда к убийству Хашогги. К тому времени, когда она надела серьги во второй раз, это утверждение стало еще труднее поддерживать. Меган не была легкомысленной принцессой: она была женщиной, которая была в курсе текущих дел. Однажды на собрании, посвященном Международному женскому дню, она сказала, что читает The Economist, потому что ищет «журналистику, которая действительно освещает вещи, которые оказывают влияние». В период с середины октября по начало ноября 2018 года The Economist опубликовал как минимум две статьи о роли Мохаммеда бин Салмана в убийстве Джамаля Хашогги.

***

На следующий день после государственного обеда на Фиджи герцогиня нанесла официальный визит на рынок в Суве, чтобы увидеть работу Markets for Change, проекта структуры «ООН-женщины», направленного на улучшение положения женщин, работающих на рынках. Согласно ее расписанию, Меган должна была провести там пятнадцать минут, общаясь с женщинами-продавцами. Однако уже через восемь минут герцогиню увели. В пресс-службе Кенсингтонского дворца сразу же началась паника, поскольку источники первоначально утверждали, что решение о ее преждевременном отъезде было принято из-за опасений по поводу  ее безопасности. Позже было объявлено, что были опасения по поводу «проблем управления толпой».

Настоящая причина ее преждевременного ухода всплыла только два года спустя, когда мне сказали, что это произошло из-за того, что Меган была обеспокоена присутствием структуры «ООН-женщины», организации, продвигающей расширение прав и возможностей женщин, с которой она ранее работала, будучи актрисой телесериала «Форс-мажоры». По словам источника, ранее герцогиня сказала своим сотрудникам, что пойдет только в том случае, если там не будут присутствовать «ООН-женщины». До того, как Меган прибыла на рынок, сотрудники сделали все возможное, но кадры визита показывают, что Меган окружена женщинами в голубых топах с логотипом «ООН-женщины». В какой-то момент можно увидеть, как герцогиня с застывшей улыбкой что-то шепчет сотруднику, который морщится. Меган сказала помощнику: «Не могу поверить, что попала в такую ситуацию». Через несколько мгновений ее вывели. В возникшем хаосе Меган отправилась на следующую встречу одна, в то время как Сэм Коэн пришлось ехать на запасной машине. Один из сотрудников заметил тогда: «Это безумие. Она чокнутая». Один владелец киоска сказал: «Это такой позор, потому что мы все были очень рады познакомиться с ней. Мы начали готовиться к визиту три недели назад и должны были встретиться с ней, но она уехала, даже не поздоровавшись». Впоследствии сотрудницу, с которой Меган разговаривала на рынке, видели сидящей в служебной машине, по ее лицу текли слезы.

В результате репортаж, в том числе двухстраничный разворот в лондонской London Evening Standard с заголовком «Беременная герцогиня выбежала с рынка, когда толпа приближалась», вызвал массовый ужас в Скотленд-Ярде. Полиция предложила направить офицера в Австралию, чтобы убедиться, что герцогиня находится под надлежащей защитой, несмотря на частные заверения Кенсингтонского дворца в том, что инцидент не имеет ничего общего с безопасностью. Глава службы безопасности герцогини, инспектор, первая женщина, выполнявшая эту работу, через несколько месяцев уволилась из столичной полиции.

Непонятно, почему у герцогини были такие сильные чувства к «ООН-женщинам». В 2015 году она приняла приглашение стать сторонником структуры «ООН-женщины» по вопросам участия и лидерства женщин в политической жизни. Но к 2018 году она, похоже, была менее счастлива быть связанной с ними. Ее адвокаты заявили The Times в 2021 году: «Это полная ложь. Герцогиня активно поддерживает структуру «ООН-женщины» и никогда не возражала против их брендинга. Единственной причиной, по которой герцогиню эвакуировали с мероприятия, были соображения безопасности. Это было решение, принятое ее главой службы безопасности… Герцогиня встретилась с другими лидерами структуры «ООН-женщины» позже во время турне по южной части Тихого океана».