За год до ошеломляющего заявления Меган и Гарри в январе 2020 года дворец знал, что они планируют достичь того, что позже назовут «финансовой независимостью», вступив в коммерческий мир. До сих пор этого не делал ни один член королевской семьи, который финансировался государством, и многие предполагали, что конечной целью Меган было войти в американскую политику, что также было несовместимо с ее королевским статусом. Понять это было достаточно легко, потому что Меган прилетела в Соединенные Штаты в 2019 году и встретилась с тремя ведущими членами своей бизнес-команды в ее бытность актрисой. Это были Ник Коллинз, Эндрю Мейер и Рик Дженоу.
Ник Коллинз — соруководитель отдела талантов в компании Gersh Agency, Inc., занявшее шестое место среди лучших агентств страны. Это единственное агентство, которое никогда не отклонялось от своей основной цели — представления актерского и литературного таланта, хотя в последнее десятилетие оно предприняло активные шаги по расширению своих подразделений, которые включают талант, альтернативу, книги, брендинг, финансирование кино, литературу, личную внешность, производство и театр. Его основной клиентской базой является то, что The Hollywood Reporter называет «списком постоянно работающих актеров, чьи лица более узнаваемыми, чем их имена». У компании 2000 клиентов, 175 сотрудников, 75 агентов и 16 партнеров, офисы в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Агентство основано в золотой век Голливуда, в 1949 году, Филом Гершем, его сыновья Боб и Дэвид являются со-президентами, а старший управляющий партнер — Лесли Зиберт. Он также имеет репутацию агрессивного левого политика и стал широко известен, когда уволил одного из своих самых известных актеров, Джеймса Вудса, по электронной почте 4 июля 2018 года. Он обвинил его в политической предвзятости, заявив, что они перестали представлять его интересы, потому что он республиканец. Их фирменными клиентами являются Кристен Стюарт, Кайл Чендлер, Адам Драйвер, Джей Кей Сайммонс, Тейлор Шиллинг и Патриция Аркетт, у которой такой безупречный либеральный профиль, что она публично извинилась за то, что родилась белой и привилегированной. Она также приняла участие в Женском марше против президента Трампа.
Ник Коллинз начал работать помощником Боба Герша в 2005 году, с тех пор его карьера в компании была очень успешной. Он стал агентом в 2007 году, партнером в 2015 году и был назначен соруководителем отдела талантов в феврале 2018 года. Среди его клиентов — Кортни Б. Вэнс и Эрик МакКормак из Will and Grace.
Ник считается острым, ярким, надежным человеком, обладающим великолепным вкусом — то, что очень важно для стильной и со вкусом одетой Меган.
По данным The Hollywood Reporter, Эндрю Мейер вместе со своим партнером Стивом Родригесом входит в число двадцати пяти лучших бизнес-менеджеров Голливуда. Мейер занимается талантами, а Родригес — музыкой и производством. Среди клиентов первого — Эллен Помпео и Кэтрин Хан. У них репутация хороших менеджеров. Как и Герш, они способны и надежны, но их клиенты, как правило, не первого ранга.
Выпускник Гарварда Рик Дженоу входит в сотню лучших юристов Голливуда. Он является партнером компании Stone, Genow, Smelkinson, Binder & Christopher, специализирующейся на представительстве актеров, сценаристов, режиссеров и продюсеров в киноиндустрии и на телевидении. Кроме того, он работает с новыми режиссерскими талантами, а также с известными ветеранами, создает, продюсирует проекты и продает права на дистрибуцию готовых фильмов. Фирма заявляет, что у нее есть «умение находить исключительные проекты, которые [удовлетворяют] творчески, коммерчески привлекательны и экономически эффективны». Они также «помогают финансистам, ищущим материал».
Что характерно, Меган не распустила тройку своих коммерческих представителей, когда вышла замуж за Гарри. Позже во дворце узнали, что беременная Меган поручила им выискивать для нее коммерческие возможности. Причем, не мелкие. Каждый проект должен стоить миллионы долларов.
Букингемский дворец не был в восторге, поскольку королевские особы не могут быть одновременно рыбой и птицей. Вы не можете быть британской королевской особой и американской бизнес-леди одновременно. Это было глубоко зловещим признаком, поскольку казалось, что Меган собиралась нарушить одно из главных правил, по которым живет королевская семья — она не может заниматься коммерческой деятельностью ради личной выгоды.
Мало того, что дворцу стало известно, что Меган выразила заинтересованность в максимальном увеличении своего заработка, так еще ходили слухи, что она и Гарри заключили сделки, которые, если это правда, были явно не по карману королевским особам. Одна принцесса сказала мне в 2019 году: «Ходят слухи — надеюсь, они не соответствуют действительности, — что Меган заключает сделки со всевозможными людьми от имени себя и Гарри. По слухам, Меган даже просила модельеров платить ей за платья, которые она надевала и за которые заплатило герцогство Корнуолл. Кроме того, утверждалось, что она заключала сделки с поставщиками — такими, как ювелиры, – для продвижения их товаров.
«Будем надеяться, что эти истории не соответствуют действительности, — сказала принцесса. — Но сам факт их существования вызывает тревогу».
Как ни тревожны были эти слухи для королевской семьи и людей, ею управлявших, для американцев они были менее шокирующими, чем для британцев. Отчасти потому, что американцы восхищаются предпринимательским подходом, даже если он имеет скрытые элементы. Хорошо известен тот факт, что Джеки Онассис использовала свое ежемесячное пособие на одежду в размере 30 000 долларов в месяц от Аристотеля Онассиса как средство заработка. Иногда она даже не удосуживалась надеть вещь, прежде чем отправить ее в магазин для перепродажи. Затем она клала деньги в карман и повторяла весь процесс месяц за месяцем. Когда ее муж узнал об этом, он обвинил ее в том, что она «дешевая мошенница» и «немногим лучше воровки».
Это не было слухом. Сам Ари рассказал об этом невестке Тины, своей первой жены, Леди Саре Спенсер-Черчилль, которая была моей близкой подругой и в чьем таунхаусе на 72-й улице в Нью-Йорке я часто видела обоих Онассисов.
Если Меган повторяла Джеки, британцы должны понимать, что она воспринимала свое поведение, как предприимчивое и изобретательное. «Двойное возмещение» и «двойная сделка», возможно, были верхом сомнительного поведения в Британии, но в кругах, откуда происходила Меган, они были похвальной находчивостью. Тем не менее, торгашеский дух, явный или скрытый, был анафемой для сильных мира сего в Букингемском дворце.
Но это еще было далеко не так плохо, как политика. Меган дала понять, что у нее есть политические амбиции и эти ее амбиции тоже не были скромными. Характерно, что ее конечной целью было стать президентом Соединенных Штатов Америки. Она даже говорила, что не видит причин, почему бы ей не «сделать Рейгана».
Помимо конституционных противоречий, присущих члену британской королевской семьи, стремящемуся занять политический пост в чужой стране, даже в стране, где она родилась, существовал вопрос о пригодности Меган для американского президентства. Для придворных, с их британским отношением к политической должности, которое расходится с американским, она не годилась ни для какой политической должности, тем более для должности президента Соединенных Штатов Америки. Она даже еще не сдала экзамены в Госдепартаменте, а тут уже заявляет о своих амбициях стать главнокомандующим. Вера в себя не является в Британии тем магическим качеством, которое она имеет в Соединенных Штатах, поэтому для них это было чем-то подозрительным, а не приятным. То, что Меган высказала убеждение, что ее актерская карьера ставит ее в один ряд с покойным 40-м президентом Америки, потому что Рональд Рейган был, как и она, умеренно успешным актером до того, как стал президентом, поразил их до глубины души.
Для придворных, чьи коллеги имели дело с покойным президентом и с большим уважением относились к его хитрости, а также к его искушенности в житейских делах, Меган, казалось, не понимала, что между ней и Рейганом общего было лишь их ограниченный успех в качестве актеров. Она путала роли, которые исполняла, когда помогала в столовых и произносила речи в ООН, с реальным политическим опытом. Меган никогда не играла никакой политической роли, не говоря уже о чем-то более значимом. Рейган, с другой стороны, имел обширное политическое прошлое, даже в свою бытность профессиональным актером. Впервые он был избран в Совет директоров Гильдии киноактеров (SAG), могущественного актерского Союза, в 1941 году. В 1946 году он был избран их третьим вице-президентом. В 1947 году он стал президентом гильдии и впоследствии переизбирался шесть раз, последний раз в 1959 году. Он успешно провел SAG через эру Маккарти и темные дни Hollywood Black List, реализовал спорный закон Тафта-Хартли, курировал различные трудовые споры в период огромных политических и экономических потрясений, во время которых голливудская студийная система рухнула под тяжестью телевидения. Потом он дважды занял пост губернатора Калифорнии в 1967-1975 годах.
Меган также сравнивала себя с президентом Трампом, к которому она не испытывала ничего, кроме презрения.
«Если Трамп может быть президентом, то нет никаких причин, почему я не могу быть президентом», — сказала она.
Гарри повторил вариацию этой фразы, когда он общался с русскими пранкерами, выдавашими себя за Грету Тунберг и ее отца Сванте в канун Нового года и в январе 2020 года. Он заявил, что если Трамп может быть президентом, то почти любой может стать им.
Что касается Трампа, то здесь Меган стояла на более твердой почве. До вступления в должность президента у него было не больше политического опыта, чем у нее. Он был известным бизнесменом и телеведущим, но здесь параллели между ними начали расходиться. Хотя она занималась коммерческой деятельностью и стала актрисой, степень ее известности была несравнима с известностью Трампа, у которого был огромный опыт заключения сделок.
Он стал известным задолго до того, как стал появляться на телевидении. Меган же никогда не была именем нарицательным до ее брака с Гарри. Она никогда не владела отелями, казино или преуспевающими клубами, вроде Mar-a-Lago, а ее именем никогда не называли авиалинии, отели и культовые здания Нью-Йорка. В то время как она считала себя деловой женщиной, для Лиги Трампа она была полный ноль, и как деловая женщина, и как телевизионная личность. Он был ведущим одного из самых популярных телевизионных шоу Соединенных Штатов, в то время как она играла в ансамбле на небольшом, хотя и довольно успешном кабельном телевидении. Но теперь она была членом британской королевской семьи, и ее авторитет должен расти в геометрической прогрессии.
Будучи превосходным стратегом, если бы Меган правильно разыграла свои карты, ее трамплин мог бы помочь ей стать президентом.
Однако было важное различие между выбором Дональда на президентский пост и стремлением Меган достичь его. На протяжении многих лет я встречалась с членами семьи Трампа. Трое моих самых старых друзей очень хорошо их знают. Кому-то он нравится, кому-то нет. Дональд Трамп пошел на выборы, чтобы повысить свой коммерческий профиль. Будучи человеком, любящим побеждать, он отправился побеждать. Но сам был удивлен, когда его действительно избрали президентом. Случайный успех явно отличается от целенаправленного честолюбия, и хотя Меган пренебрежительно относится к Трампу, нет сомнений, что он с удовольствием взял на себя роль президента.
Как персонаж, Трамп внешне имеет больше общего с Дианой, принцессой Уэльской, чем с ее невесткой.
Каким-то образом Диане всегда удавалось вжиться в роль. Трамп делал то же самое. Но Меган не проявила это качество во время своего недолгого пребывания в качестве работающей королевской особы. Даже ее сторонники не могут утверждать, что она успешно справилась с ролью, которую покинула менее чем через два года.
Очевидное отсутствие у Меган упорства в сочетании с ее нежеланием приспосабливаться к своей королевской роли и выполнять ее требования приводило всех в замешательство. За кулисами люди действительно изо всех сил пытались понять, как женщина, которую приняли с таким воодушевлением, могла сделать свою и их жизнь такой трудной, когда могла так легко преуспеть. Она была слишком самоуверенна, слишком непреклонна, слишком убеждена в том, что ее путь — лучший и единственный, а все остальные пути недостойны ее презрения.
Она считала, что у нее есть дела поважнее, чем обдумывать, а тем более обсуждать точки зрения, которые не совпадают с ее собственными. Она казалась неуважительной, узколобой и самодовольной, и многие люди, которые имели с ней дело, в конце концов решили, что она слишком высокомерна, самодовольна и ханжа, чтобы когда-либо вписаться в такой солидный институт, как монархия. Или даже преуспеть в качестве политика. Чего они, похоже, не понимали, так это того, что у Меган вполне мог быть более сложный план игры, чем они предполагали. Зачем приспосабливаться к чему-то, если это лишь малая часть вашей будущей цели?
Если это было так, и ее реальной конечной целью было президентство в Соединенных Штатах Америки, то как же Меган собирается достичь своей цели? Политики, даже в большей степени, чем монархисты, должны быть достаточно гибкими, чтобы создавать союзы. Им приходится изгибаться и подстраиваться гораздо больше, чем королевским особам, потому что их судья — электорат. И этот электорат состоит из множества групп с особыми интересами, некоторые из них конфликтуют с другими, и мало кто хочет, чтобы политики читали им лекции, как будто они девятилетние дети в воскресной школе, а тем более, чтобы это делали бывшая актриса и принц королевской крови, которые проповедуют одно, а практикуют другое. В результате многие придворные, встречавшиеся с Меган, пока она приспосабливалась к своей королевской роли, в конечном итоге стали считать ее наивной, политически неумелой, распущенной и опасной, как пушка, взрывающаяся при стрельбе.
Они недооценили Диану, и есть большая вероятность, что они недооценили Меган. Обе женщины, так сказать, играли в покер, в то время как придворные думали, что это игра в канасту (карточная игра, зародившаяся в начале XX века в Южной Америке, предположительно в Уругвае, — прим. пер.).
Однако многие из тех самых людей, которые сейчас были озадачены неспособностью Меган приспособиться к своей королевской роли, поначалу с оптимизмом смотрели на ее включение в королевскую семью.
«Мы недооценили ее», — сказал мне один придворный. — Мы думали, что у нее более широкий кругозор, чем есть на самом деле. Она умна, но не так умна, как думает. Она так зациклилась на своей собственной заднице, что просчитывается на каждом шагу. У нее есть настоящий дар делать врагов из людей, которые хотят быть ее друзьями».
Такое отношение не является формулой победы, если, конечно, победа не заключается в неспособности приспособиться, и, в этом случае, это лучшая тактика.
К тому времени, когда стало известно о беременности Меган, в придворных кругах стало очевидно, что она не только не доросла до своей роли, но и ожидала, что роль изменится под нее. Короче говоря, она не оправдывала себя так успешно, как надеялись ее сторонники, включая автора этой книги.
Между надеждой и отчаянием всегда есть переходная фаза. В первые дни все надеялись, что Меган научится и приспособится. Они все еще не понимали, что ей не придется приспосабливаться. Они все еще думали, что у нее, как члена королевской семьи, все еще впереди. Для многих придворных, которые считают, что их работа служит важной цели в жизни страны, было немыслимо, чтобы кто-то из новоприбывших относился к такому августейшему положению, как к очередному карьерному шагу, не более важному, чем работа секретарши или роль в кабельном телевизионном шоу. Такое отношение было настолько выше их понимания, что даже когда начали появляться доказательства того, что именно так Меган расценивала свою королевскую роль, они просто не могли принять этот факт. Поэтому они продолжали работать в состоянии подвешенного недоверия и метались вокруг в поисках объяснений, почему герцогиня не может приспособиться.
Один хитрый придворный, однако, кратко изложил мне основную проблему Меган, как только во дворце обнаружили, что она уехала в Штаты, чтобы проконсультироваться со своими агентами и представителями. Если быть королевской герцогиней было для нее просто карьерным шагом, это объясняло, почему она не могла и/или не хотела вносить необходимые коррективы, чтобы хорошо выполнять свою королевскую роль.
«Священник, который является атеистом, всегда будет представлять проблемы для Церкви. У герцогини Сассекской нет такой утонченности, изощренности или сдержанности, чтобы быть еще одним Талейраном: она больше похожа на принцессу Диану».
Этот придворный не считал ее грозным противником. Он думал, что она слишком наивна и неубедительна, чтобы быть по-настоящему эффективной. Она настолько очевидна, что будет завязывать узлы, а не следовать четким линиям перебежчика епископа Отенского. Он был таким же корыстным, как и она, но у него была сдержанность и достаточно твердое чувство собственного достоинства, чтобы поставить успех выше аплодисментов. «Я не вижу, чтобы Меган Маркл делала это. Как и принцесса Диана»
По моему не столь скромному мнению, этот анализ неверно истолковал умение и тонкость Меган и Дианы. Тот факт, что они обладали даром проецировать свои чувства с соразмерной наградой в виде большого числа поклонников, не означал, что им не хватало самообладания. Напротив. Мне казалось, что они обе обладали выигрышной комбинацией сдержанности, связанной с самопроецированием, и, игнорируя один из этих двух элементов, их противники недооценивали их.
Поскольку их критики признавали, что обе женщины коварны, мне казалось парадоксальным, что их будут судить только по их поверхностным действиям, а не по их основным мотивам и конечным достижениям. Их цели, в конце концов, не были ни прямыми, ни очевидными, и, поскольку в их вояжах было большое количество уловок и двойного блефа с их стороны, почему бы не признать их мастерство в ловкости рук? Может быть, они были более искусны, чем думали?
