В наши дни новости распространяются почти со скоростью света. До появления интернета истории, которые появлялись в воскресенье, оставались неизвестными до понедельника, пока их не опубликуют газеты. Дневные газеты никогда не выходили по выходным. В результате публике всегда приходилось ждать до утра понедельника, чтобы получить полный отчет, который давали только газеты. Так было даже тогда, когда произошло такое важное событие, как смерть принцессы Уэльской.
Интернет изменил это. Через несколько часов после того, как Sunday Express раскрыл существование Меган в жизни Гарри, все крупные издания собрали воедино все истории и разместили их на своих веб-страницах. Степень информации, вся положительная, была впечатляющей. В то время никто об этом не задумался.
Получается, что некоторые издания, например, журнал People в США и Daily Mail в Англии, получили доступ к такой лестной, глубокой информации о Меган в течение нескольких мгновений после выхода истории, что напрашивался вопрос: кто создавал повествование за кулисами?
У Меган был Tig, но никому не приходило в голову, что она сама дергает за ниточки, чтобы марионетки прыгали так, как ей хочется. Большинство журналистов полагали, что актрисы слишком тупы, чтобы писать свои собственные реплики, а тем более создавать свой собственный рассказ. Они полагали, что Tig был написан кем-то другим, и так было всегда.
И все же имелись явные признаки того, что выбор времени мог быть не совсем случайным. Меган бросила Нелторп-Коун за неделю до этого, а в понедельник 31 октября 2016 года, на следующий день после утечки Sunday Express, The Vancouver Sun опубликовала историю о том, как она продвигала свою коллекцию весенних платьев из пяти частей, все предметы стоимостью менее 100 долларов, для канадского сетевого магазина Reitmans.
Хотя Меган была слишком осторожна, чтобы назвать Гарри по имени, ее профиль за последние двадцать четыре часа вырос настолько экспоненциально, что, когда она сказала: «Моя чаша любви переполнена, и я самая счастливая девушка в мире», она подтвердила свой статус подруги Гарри.
Эта фраза была доведена до читателей в тот же день журналом People, который, как вскоре оказалось, имеет особый доступ к Меган, поскольку именно он сообщил миру о том, что «принц Гарри настолько серьезен с актрисой Меган Маркл, что помолвка может быть в не столь отдаленном будущем, предполагают инсайдеры». Заголовок статьи гласил: «Принц Гарри уже представил Меган Маркл принцу Чарльзу»… — это значит, что информация могла исходить только от Гарри, Меган или кого-то очень близкого.
Вопрос заключается в следующем: чьим интересам лучше всего служило подтверждение, что Меган была девушкой Гарри и у них были серьезные отношения?
Поскольку я сама была жертвой утечек в прессу и пережила необычайные девяностые годы, когда Диана Уэльская сама наводила на след различных журналистов, а затем представляла себя жертвой папарацци, у меня развился нюх на подделки. Когда информация, сообщаемая в истории, настолько личная, она может исходить только от одного из вовлеченных людей. Как только я увидела личные подробности в этих историях, я могла сказать, что источником был кто-то очень близкий к этой паре. Зная, как Гарри ненавидит прессу, которую он винит в смерти своей матери, и зная, что у него не было мотива для утечки новостей о его отношениях с Меган, я попыталась докопаться до сути вещей. Поэтому я позвонила Адаму Хелликеру, в то время общественному обозревателю Sunday Express и человеку, которого я знала, любила и уважала на протяжении десятилетий.
Адам сказал мне: «Наводка пришла по старинке. От прислуги». Это не объясняло подробностей других историй, но в данный момент я была довольна тем, что оставила все, как есть. До тех пор, пока у вас не будет достаточно информации, чтобы прийти к обдуманному выводу, всегда лучше сохранять открытый ум.
Неудивительно, что, когда роман Гарри и Меган стал мировой новостью, журналисты начали повсюду выискивать сенсации, которые дали бы каждому из них преимущество над конкурентами.
Некоторые страны смотрели более благосклонно, чем другие, на возможность вступления американской актрисы смешанной расы в британскую королевскую семью. Но для других ее цвет всегда будет проблемой. Даже если это было плюсом в Великобритании, США, Канаде и многих других странах Содружества, в других, менее прогрессивных государствах, особенно в культурах, где было мало смешения между расами, классами и вероисповеданиями, это всегда рассматривалось через другую призму.
Кроме того, речь шла о прошлом Меган и ее положении актрисы. Хотя британская пресса предпочла представить ее как главную звезду и, кроме того, достаточно респектабельную, пресса во многих других странах придерживалась более желчного взгляда. Их замечания могли показаться нам устаревшими, но для них они были естественными. Они были основаны на традиционных ценностях, которыми те все еще дорожили, даже если мы больше не дорожили. По их понятиям, мужчине одного сословия неприлично иметь дело с женщиной другого сословия, если только она не проститутка, с которой у него роман, и в этом случае он ведет его тайно. Все более серьезное было бы неприемлемо. Если вы к этому еще и добавите разницу в цвете, это создаст совершенно новое измерение.
В то время как мы на Западе придерживались мнения, что это старомодная и оскорбительная точка зрения, и что такие отношения, как отношения Гарри и Меган, могут продвигать межрасовую инклюзивность, а также социальное перекрестное опыление, более фанатичная точка зрения состояла в том, что существуют различия за пределами класса и цвета кожи, которые западные СМИ запутывают.
Поднимался также вопрос о статусе. Согласно этой линии рассуждений, Меган не была главной звездой. Ее имя не было нарицательным. За две недели до этого никто не смог бы опознать в ней звезду даже в масштабах Suits. Это шоу было настолько незначительным, что даже сейчас мало кто знает имена других актеров. Почему западные СМИ преувеличивали ее статус, если она действительно была подходящей партией для британского принца?
Журналисты из этих скептически настроенных изданий вскоре обнаружили о Меган богатейшие сокровища информации, разбросанные по равнинам ее прошлого, подобно множеству забытых реликвий. В этой охоте к ним присоединились многие из европейских коллег, например, из Германии, чьи средства массовой информации имеют сильный бульварный элемент. Это не прирученные СМИ. И никогда ими не были.
Хотя по тону и содержанию некоторые из них были сродни The National Enquirer в США, многие другие представляют собой более серьезные и солидные издания. Само слово «таблоид» для американцев означает что-то из низкопробного разнообразия супермаркетов, но в остальном мире оно лишено этой уничижительной подоплеки и является просто описанием более популярной части прессы.
Тем не менее, все эти публикации имеют одну общую цель с более грязным элементом американского рынка. Они стремятся к разоблачению и не остановятся ни перед чем, чтобы добраться до сути истории, пока она достаточно актуальна.
Меган было за тридцать. Она жила полной жизнью. У нее была целая серия мужчин. Она пробовала свои силы в самых разных видах деятельности. Не было никаких сомнений, что в ее жизни есть слои, которые можно будет развернуть, достойные новостей истории, которые можно будет раскопать. Вопрос только в том, насколько грязной окажется эта грязь.
Рассуждая, как человек, которому за последние сорок пять лет пришлось подать в суд на каждую крупную газетную компанию Великобритании за клевету, я могу подтвердить, что даже относительно авторитетные издания редко сопротивляются искушению придать сенсационный оттенок поверхностным инцидентам в прошлом знаменитости, поэтому самые невинные черты могут быть представлены, как ужасные недостатки. Алан Фрейм, бывший в свое время заместителем редактора Daily Express, родственной газеты Sunday Express, однажды сказал мне, что его газета получила столько противоречивых сообщений о моем прошлом от стольких людей, называвших себя моими лучшими друзьями, что он счел бы меня самой популярной женщиной на Земле, если бы они не были столь язвительны. Многие из информаторов, естественно, хотели получить финансовую компенсацию за свои рассказы, какими бы лживыми они ни были.
Тлетворное влияние грязной наживы также распространяется в противоположном направлении. Британские газеты особенно славятся тем, что платят солидные суммы информаторам, которые могли бы, но в равной степени и не могли бы, твердо оперировать фактами. Многие издания достаточно циничны, чтобы не позволить правде встать на пути хорошей истории, когда они хотят представить восток как запад, а север как юг. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы увидеть, как журналисты такого толка будут готовить статью из сенсационных и непроверенных фактов.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы обнаружить, что у «известной актрисы» была предыстория, причем такая, которую не нужно приукрашивать. Не прошло и недели, как половина Флит-стрит (цитадель британской прессы, — прим. пер.) узнала из своих расследований в Голливуде и Торонто, что Меган занималась самосовершенствованием, очаровывала, унижала и отвергала как мужчин, так и женщин в своем восхождении на вершину. Один журналист из Mail сказал мне:
«Когда она поднимается на следующую ступеньку лестницы, она ставит подошвы своих ботинок вам на голову. И когда вы вытираете лицо, вы видите, что оно покрыто коровьим навозом».
Другими словами, Меган бросила целую кучу друзей обоего пола, не считая мужчин, с которыми у нее были романтические отношения, и сделала это таким образом, что они стали врагами. Эти люди с удовольствием общались с прессой, а когда не могли ничего сказать, направляли журналистов к кому-то еще, кто мог бы это сделать.
В течение первой недели ноября 2016 года репортеры со всего мира предлагали огромные суммы денег за сведения из жизни Меган Маркл. И некоторые откликнулись. Даже если бы они этого не сделали, способному журналисту хватило бы нюха, чтобы понять, что где-то поблизости зарыто тело.
Добыча была настолько богата, что журналист Mail сказал мне: «Не так уж часто нам приходится преуменьшать, вместо того, чтобы преувеличивать. Но с Меган мы должны были поступить именно так. С самого начала. Это был единственный способ донести информацию до юридического отдела».
В подходе британской прессы к этому сценарию было и другое, более трогательное измерение. Журналист из Mirror прекрасно описал все это, сказав: «Никто не хотел причинить вред Гарри. Он был действительно популярен, и если это была та девушка, которую он хотел, и если она могла сделать его счастливым, что она определенно делала, никто не хотел проливать дождь на его парад. Почти по общему, но молчаливому согласию мы все заняли мягкую позицию».
Однако эта позиция не была достаточно мягкой для Меган, которая привыкла не к любопытной прессе, а к прирученной, которая рабски сообщала все, что она или ее представители им скармливали. К концу первой недели настоящей славы она была так боялось того, что про нее может быть сказано прессой, что Гарри сделал заявление:
«С самого детства принц Гарри очень хорошо знал, с какой теплотой относятся к нему представители общественности. Он чувствует себя счастливым, что так много людей, поддерживает его, и знает, какую счастливую и привилегированную жизнь он ведет.
Он также осознает, что его личная жизнь вызывает немалое любопытство. Он никогда не был доволен этим, но пытался стать толстокожим по отношению интересу средств массовой информации. Он упорно работал над развитием профессиональных отношений со средствами массовой информации, сосредоточившись на своей работе и проблемах, которые его волнуют.
Но на прошлой неделе мы пересекли черту. Его подруга, Меган Маркл, подверглась волне оскорблений и преследований. Некоторые из них были очень публичными — на первой полосе газеты; расовый подтекст комментариев; и откровенный сексизм и расизм медийных троллей и комментариев к веб-статьям. Некоторые из них были скрыты от публики (ночные бои за то, чтобы клеветнические истории не попали в газеты); ее матери приходилось пробираться мимо фотографов, чтобы добраться до своей входной двери; попытки репортеров и фотографов незаконно проникнуть в ее дом и последовавшие за этим звонки в полицию; значительные взятки, которые газеты предлагали ее бывшему бойфренду; бомбардировки почти всех друзей, коллег и любимых в ее жизни.
Принц Гарри беспокоится о безопасности мисс Маркл и глубоко разочарован тем, что не смог защитить ее. Это неправильно, что через несколько месяцев отношений с ним мисс Маркл подверглась такой буре. Он знает, что комментаторы скажут, что это ”цена, которую она должна заплатить“, и что ”это все часть игры». Он категорически не согласен. Это не игра — это ее жизнь и его.
Он попросил, чтобы это заявление было опубликовано в надежде, что те, кто следит за их жизнью, смогли сделать паузу и поразмыслить, прежде чем будет нанесен какой-либо дальнейший ущерб. Он знает, что это необычное заявление, но надеется, что справедливые люди поймут, почему он счел необходимым выступить публично».
Это заявление было мастерским ходом. Гарри не только нарушил границы дозволенного, но и встал на защиту Меган, чего никогда не делал с Челси Дэви и Крессидой Бонас, обеим пришлось годами терпеть пристальное внимание прессы, не услышав от него ни слова в их защиту. Это означало, что Меган была выше их.
Это заявление также показало их обоих в самом позитивном свете, вызвав сочувствие у легионов романтиков и поклонников, которые поддерживали их на пути к долгосрочному счастью.
Более того, это препятствовало дальнейшему расследованию. При этом он затыкал рот не только недобросовестным критикам, но и справедливым, которых впоследствии можно было бы несправедливо обвинить в расизме, если бы они не отступили. Он блестяще перепутал роль действительного исследователя с троллями, целесообразным распределением равной вины между теми, кто пишет реальные истории, и теми, кто использует интернет в качестве форума для выражения своих сомнительных мнений.
Как общественный деятель, у которого много друзей, я могу сказать вам, что никто никогда не читает комментарии, сделанные о них в интернете, если вы не в настроении хорошо посмеяться. Все общественные деятели регулярно подвергаются троллингу. Только когда возникает реальная юридическая проблема, СМИ следят за разделами своих комментариев. В противном случае все считают, что сумасшедшие, которые бродят по интернету, — это такая крошечная, хотя и шумная часть читающей газеты публики, что о них следует скорее забыть, чем признать.
Но в своем заявлении Гарри смешал ответственных писателей с сумасшедшими комментаторами, используя последних, чтобы заставить замолчать первых. Это была похвально эффективная техника, и она, безусловно, дала ему и Меган достаточно времени и пространства, чтобы спокойно развивать их отношения.
Сексизм был еще одной красной селедкой, брошенной в смесь с полезной целью. К этому времени пресса обнаружила, что Меган действительно несет личную ответственность за содержание Tig. В нем она регулярно била в двойные барабаны расизма и сексизма. В контексте блога сексизм, возможно, имел смысл, когда он мешал женщинам полностью реализовать свой потенциал, но в контексте сообщений британской прессы об отношениях между одним из ее принцев и его любовным интересом, не было никакого сексизма. Они просто пытались собрать дополнительную информацию о ее прошлом и обосновать слухи, циркулирующие вокруг ее деятельности. Поднятие проблемы сексизма не только заткнуло рот прессе, но и отвлекло их от того, что рано или поздно они обнаружат: насколько уместно для любого члена королевской семьи в конституционной монархии, которая должна оставаться политически нейтральной и уважать мнение всех своих граждан, вступать в контакт с агрессивным, инициативным, амбициозным, самоуверенным, левым политическим активистом?
Tig был наглядным доказательством того, что ее убеждения и личность несовместимы с королевской ролью, которую ей неизбежно придется исполнять, если ее отношения с Гарри закончатся браком. Главный вопрос, от которого они с Гарри сумели отвлечь внимание прессы, был прост: как такая громогласная особа, как Меган Маркл, сможет вписаться в роль, требующую молчаливого принятия точек зрения, которые не согласуются с ее собственными? Интересно поразмышлять о том, что, возможно, удалось бы избежать больших неприятностей, если бы такие вопросы рассматривались с самого начала. Но, сделав заявление, которое сделал Гарри, они с Меган избежали неизбежных проблем до тех пор, пока не поженились и ей не стало ясно, что она предпочитает продолжать использовать свой голос там, где должна молчать.
Таким образом, выиграв время, Гарри и Меган фактически только оттягивали неизбежное. Они действительно верили, что им удалось заставить замолчать все те СМИ, которые, возможно, готовились закрыть их роман. Каждый из них явно не понимал важности непреложного: неверно оценивая степень своего успеха в борьбе с негативной рекламой, Гарри и Меган открывали для себя множество неверных представлений о своем контроле над прессой. Жаль, что Гарри был слишком мал, когда его мать была жива, чтобы оценить, как сильно ее попытки повлиять на прессу нанесли ущерб ей.
Что касается Меган, то она совершенно не знала, как работает британская пресса. Она путала американские и канадские издания, давшие ей известность, с куда более подрывными, инквизиторскими, непочтительными и дерзкими. Она была похожа на ребенка, чей любимый питомец — послушный и любящий, но своенравный Кавалер-кинг-чарльз-спаниель. Она щиплет его за нос, дергает за щеки, грозит кулаками и приказывает сидеть смирно. Она уходит, уверенная, что все под ее контролем, не понимая, что он просто не потрудился показать ей, кто здесь главный. Но в следующий раз все будет по-другому.