Меган и Гарри: реальная история. Глава 2, часть 8: синдром второго сына

У Гарри был один непреодолимый недостаток. Он был вторым сыном. Вторые сыновья в королевских или аристократических кругах считаются не иначе как запасные. Все достается первому сыну. Может быть только один король, герцог, маркиз, граф, виконт, барон или баронет. Только первенец может унаследовать трон, дворец, замок, поместье и все его имущество. Вторые сыновья, конечно, кое-что наследуют. У них есть вторичные титулы, вторичные владения, вторичные доходы, которые идут вместе с их вторичным статусом. Но единственный способ сохранить гегемонию заключается в том, чтобы практически все перешло к первенцу.

В мире, где родился Гарри, вторые сыновья — граждане второго сорта. Это явление настолько хорошо известно, что даже имеет собственное название: синдром второго сына. Это не обязательно должно быть проблемой. Мой первый бойфренд был вторым сыном; я вышла замуж за второго сына; и мой друг, с которым я познакомилась после своего брака, был вторым сыном. Некоторые вторые сыновья справляются со своим положением лучше других. Мой бойфренд до замужества и мой давний друг оба относились к этому спокойно, но слишком много вторых сыновей горько завидуют своим старшим братьям. Они возмущены тем, что случайность рождения помешала им получить львиную долю денег, статуса, власти и привилегий. Они забывают, что их статус также является случайностью рождения, и они могли бы также родиться в нищете в Сомали, а не в роскоши в Великобритании.

Одни матери справляются с синдромом второго сына лучше, чем другие. Некоторые воспитывают своих детей так, чтобы они понимали, что жизнь несправедлива, что ты должен быть благодарным за малые и большие милости, а не желать жену, осла или имущество своего брата в соответствии с предписанием десятой заповеди. Они указывают своим вторым сыновьям, как им повезло, что им не придется жить по наследству, которое может быть обременено не только привилегиями, но и сокрушительным грузом ответственности, для которой природа, возможно, не подготовила ни одного из сыновей, но которую первенец должен будет научиться нести, независимо от того, склонен он к этому или нет.

Другие матери настолько очевидно предпочитают ребенка, который унаследует трон или титул пэра, что они портят как первого, так и второго сына на всю оставшуюся жизнь.

Третьи делают то же, что и Диана. Они переигрывают. Хотя она всегда держала мальчиков на привязи, зная, что только Уильям однажды станет королем, она тем не менее пыталась уравнять неравную ситуацию, ошибочно полагая, что сможет восстановить равновесие, обеспечив Гарри дополнительную эмоциональную безопасность.

Даррен Макгрэди, шеф-повар Кенсингтонского дворца с 1993 по 1997 год, вспоминал, как она говорила ему: «Ты позаботься о наследнике, а я позабочусь о запасном».

Она открыто заявляла, что с Уильямом всегда будет все в порядке; а Гарри был тем, за кем она должна была присматривать. Она часто говорила, что Гарри «такой же болван, как я», а Уильям «такой же, как его отец». Это делало ее более покровительственной и снисходительной к Гарри.

Точно так же, как юная Меган чувствовала, что проблема ее расы влияет на нее более остро, чем это видели окружающие, так и Гарри с раннего возраста осознавал разницу между собой и своим старшим братом. Он часто жаловался, что королева-мать осыпала Уильяма вниманием, практически игнорируя его; что она сажала Уильяма рядом с собой, в то время как его сажали подальше, когда они приезжали навестить ее.

Однажды он страшно расстроился, когда дворецкий принес сандвичи для нее и Уильяма, но не для него. Мне трудно поверить, что королева Елизавета, Королева-мать, допустила бы такое пренебрежение, и я подозреваю, что в рассказе был опущен важнейший элемент истории. Тем не менее факт остается фактом: с самого раннего возраста Гарри остро осознавал разницу в значимости между собой и Уильямом, причем до такой степени, что офицер охраны Дианы Кен Уорф рассказывал, как, когда ему было четыре или пять лет, Гарри сообщил их няне: «В любом случае это не имеет значения, потому что Уильям собирается стать королем». Уорфу показалось удивительным, что Гарри, даже в таком нежном возрасте, так хорошо осведомлен об этом факте.

Двухлетняя разница в возрасте означала, что оба мальчика находились на разных стадиях развития. Гарри был мягким и милым ребенком, который ничего так не любил, как лежать рядом с матерью на диване или кровати и смотреть с ней фильмы или телепередачи. Он не стыдился быть маменькиным сынком, в то время как его старший брат был таким независимым и даже агрессивным, что его прозвали Ненавистником.

При наличии выбора детям гораздо больше нравится жить в деревне, чем в городе. Дворцы мало чем отличаются от обычных домов, разве что размерами, и обоим мальчикам больше всего на свете нравилось ездить на выходные в Хайгроув вместе с отцом. Вопреки дезинформации, которую Диана позже распространила о своем муже, Чарльз был хорошим и заботливым отцом, дети любили его так же сильно, как и он их. Он играл с ними так же, как его отец играл с ним. Для них он соорудил специальную яму, наполненную разноцветными шариками, и нырял в нее вместе с ними. Он велел построить для них дом на дереве.

Дом на дереве для Уильяма и Гарри

Он водил их на долгие прогулки по поместью, открывая им глаза на красоту природы и одновременно рассказывая о флоре, которая была его страстью. Он водил их смотреть на новорожденных ягнят, поощрял их держать домашних животных — их мать не была любительницей животных — и показал Гарри, как ухаживать за его любимцем, кроликом.

Чарльз любил сельскую местность, и по мере того, как мальчики росли, они тоже полюбили ее. Они научились стрелять кроликов, получать удовольствие от пребывания на свежем воздухе, что определенно не было чем-то, что нравилось их признанной «столичной малышке» матери.

У Гарри и Уильяма были пони, и с раннего детства Гарри учился ездить верхом, сначала у местного инструктора по имени Марион Кокс, а затем у Джеймса Хьюитта.

Молодой принц был бесстрашен и имел то, что его тетя Анна, олимпийская чемпионка по верховой езде, называла «хорошей посадкой». Любовь к лошадям, конечно же, была свойственна королевской семье. И Королева, и королева-мать были страстными лошадницами. Принц Филипп был первоклассным игроком в поло а, выйдя на пенсию, занялся ездой в экипаже. Принц Чарльз также был игроком в поло, и принцесса Анна чувствовала, что у Гарри также есть такие природные способности, что он может посвятить себя конному спорту.

Больше, чем лошадей, Гарри с раннего детства любил все военное. Джеймс Хьюитт рассказывал мне в 1990-х годах, как он сделал мини-форму для обоих принцев, и как они обожали ходить в ней, особенно после того, как Джеймс научил их правильно отдавать честь.

Но именно Гарри, а не Уильям, по-настоящему любил военную службу, и даже в таком раннем возрасте было очевидно, что его нишей станет карьера в Вооруженных силах.

И это было к лучшему, потому что, как только Гарри пошел в школу, сразу стало ясно, что он такой же неученый, как и его мать.

В возрасте трех лет он последовал за Уильямом в детский сад Монтессори, детский сад Миссис Майнорс в Чепстоу-Виллас в Ноттинг-Хилле, в пяти минутах езды от Кенсингтонского дворца. Джейн Майнорс была дочерью епископа, чьи тридцать шесть подопечных начинали свой день с молитвы, после чего переходили к пению, вырезанию ножницами из бумаги и изготовлению фигур, пению или игре на улице. В те годы, когда детей готовили к получению официального образования, они должны были научиться рисовать и петь, но не читать.

Хотя Гарри, казалось, начал достаточно хорошо, его развитию не способствовала склонность Дианы позволять ему прогуливать занятия. Он предпочитал сидеть с ней дома, часами лежа у нее на коленях, пока они смотрели кино, а не ходить в школу. Подруга Дианы, Симона Симмонс, вспоминала, что «у него чаще был кашель и простуда, чем у Уильяма, но ничего серьезного. Я думаю, что большую часть времени он просто хотел быть дома со своей мамой. Ему нравилось быть с ней наедине и не соперничать с Уильямом».

Диане тоже нравилось быть с ним наедине. Пребывание Гарри у миссис Майнорс совпало с разгаром любовной связи Дианы с Джеймсом Хьюитом. В разное время она предавалась фантазиям о браке с ним, создавая для себя такую степень разочарования, которая не могла способствовать спокойствию. Ее дети, особенно Гарри, были ее утешением, и она получала столько же эмоционального удовлетворения от общения с ними, сколько и они от нее.

Раз в неделю, по средам, Диана водила мальчиков пить чай к их бабушке королеве. Она предупреждала их, чтобы они вели себя как можно лучше, и они, несомненно, так и делали, но их плохое воспитание было очевидно даже тогда, когда они вели себя хорошо.

По словам подруги Дианы Кэролин Бартоломью, Гарри был особенно «демонстративным и ласковым, самым обнимающимся маленьким мальчиком», что само по себе указывало на некоторую степень эмоциональности, которая не соответствовала королевскому образу жизни, в котором эмоциональное сдерживание ценится выше демонстративности. Уже были опасения, что мальчики под присмотром Дианы вырастут такими же сверхэмоциональными, как и она. И это было то, чего никто не хотел, потому что публичные роли лучше всего исполняются с эмоциями, которые сдерживают, а не упиваются ими.

В возрасте пяти лет Гарри последовал за Уильямом в подготовительную школу Уэтерби в Уэтерби Гарденс, Кенсингтон. Этот дом был даже ближе к Кенсингтонскому дворцу, чем дом миссис Майнорс.

Теперь, когда Гарри стал намного старше, сидеть дома, свернувшись калачиком на диване и смотреть фильмы с мамой, было не так привлекательно, поэтому его посещаемость улучшилась. Он был популярным учеником, шумным и веселым — качества, которые он сохранит и во взрослой жизни, по крайней мере до женитьбы.

Когда он не ходил в школу, то бродил по квартирам персонала, болтая с сотрудниками и умоляя Кена Уорфа, офицера охраны его матери, дать ему задания. Гарри ничего так не любил, как получать военные задания. К этому времени все были убеждены, что его будущее — в армии.

Кроме того, Гарри был прирожденным спортсменом. Он был хорош во всем, что делал. Научившись кататься на лыжах в возрасте шести лет, он был бесстрашен на склонах, хотя иногда не мог остановиться. Однажды его пришлось выкапывать из грязи, когда он съехал со снежной трассы и оказался в кустах.

Скоро у него появится больше возможностей для развития своего атлетизма. В сентябре 1992 года Гарри был отправлен в школу Ладгроув, подготовительную школу в Уокингеме, графство Беркшир, недалеко от Виндзорского замка и еще ближе к ипподрому его бабушки, Аскоту. Уильям уже учился там. Присутствие старшего брата облегчало переход. Первые несколько недель Гарри, как и большинство новичков, тосковал по дому, но быстро приспособился, отчасти с помощью Уильяма, а отчасти обнаружив, что теперь у него есть множество спортивных занятий на выбор. Вскоре он с энтузиазмом играл в футбол, теннис, регби и крикет, его физическая сила компенсировала его интеллектуальные недостатки.

Вскоре стало ясно, что Диана права. Гарри был сыном своей матери. У него не было никаких академических наклонностей. Это было своего рода разочарованием для его отца и школы, так как Уильям пошел по стопам отца и проявлял интеллектуальный интерес к множеству предметов.

Позже в том же году королева назовет 1992 год своим annus horribilis (несчастливый год, лат. — прим. переводчика). Гарри нелегко было поступить в школу-интернат в разгар войны в семье Уэльских, когда стало известно о том, что его родители разошлись.

Первым выстрелом стала публикация в марте того же года моей книги «Наедине с Дианой: принцесса, которую никто не знает», в которой говорилось, что у принца и принцессы Уэльских были внебрачные связи, что она хотела выйти замуж, что она страдала булимией и даже что она верила, что ее покойный любовник Барри Маннаки, бывший офицер ее охраны, был уничтожен, чтобы помешать ему рассказать об их романе; это убеждение она позже подтвердит в печати и на телевидении. (Автор никогда не разделяла ее убеждений и всегда считала, что Маннаки погиб в обычной дорожной катастрофе). Книга стала мировым бестселлером, попав в списки бестселлеров New York Times и London Times.

Несколько месяцев спустя вышла книга Эндрю Мортона «Диана: ее истинная история». Когда стало ясно, что эта книга была написана со слов Дианы, она произвела еще больший фурор, и публика наивно полагала, что ее содержание должно быть правдой, если за ее публикацией стоит Диана.

На самом деле, конечно, Диана внесла свой вклад в содержание обеих книг, и причина, по которой книга Мортона была написана, заключалась в том, что она и этот автор поссорились из-за ее решимости предложить версию своей истории, настолько сильно склоненную в ее пользу, что это было больше пропагандой, чем фактом.

С точки зрения детей, однако, самым мучительным инцидентом, должно быть, стала публикация расшифровки телефонных разговоров Дианы 23 августа 1992 года в британском таблоиде The Sun.

Эти записи также можно было прослушать за определенную плату, и хотя самые интимные моменты были вырезаны, остальные не оставляли места для сомнений. У Дианы был роман с Джеймсом Гилби, и, что еще важнее, было очевидным ее презрение к королевской семье. Как она выразилась, возмущенная тем, что они не были ей благодарны за ее присутствие среди них, «после всего, что я сделала для этой гребаной семьи».

В ноябре Чарльз и Диана отправились в турне по Южной Корее. Поведение Дианы было настолько недовольным, настолько явно несчастной она чувствовала себя в присутствии мужа, что история снова превратилась в обсуждение катастрофического положения брака Уэльсов, а не англо-южнокорейских отношений, как предполагалось. В ответ школа Ладгроув запретила своим ученикам доступе к газетам в надежде, что Гарри и Уильям не смогут прочитать публичные спекуляции о состоянии брака их родителей.

Во многих отношениях директор Ладгроува Джеральд Барбер справился с ситуацией как нельзя лучше. Отфильтровав плохие новости, он создал кокон, в котором его ученики прекрасно себя чувствовали, не обращая внимания на уродливые реалии внешнего мира. Таким образом, Гарри и Уильям были максимально защищены от последствий скандала, связанного с распадом брака их родителей. Они ходили на занятия, играли в игры, общались с другими учениками, как будто жизнь за пределами школы шла своим чередом, хотя на самом деле все было наоборот.

Когда Чарльз и Диана вернулись из катастрофической поездки в Южную Корею, Королева согласилась на их раздельное проживание. Для монарха и ее супруга стало очевидно, что единственным выходом будет официальное расставание Чарльза и Дианы. Достигнув своей цели, Диана договорилась с Джеральдом Барбером встретиться с мальчиками в его кабинете, где сообщила им, что они с папой будут жить порознь, хотя оба по-прежнему любят своих мальчиков и ничего не изменится.

По правде говоря, это было гораздо больше, чем просто фигура речи. На самом деле принц и принцесса Уэльские фактически жили раздельно детских лет Гарри. Мало что изменится в их реальном образе жизни, за исключением того, что Диане и Чарльзу больше не придется мучительно притворяться супружеской парой в тех редких случаях, когда долг или удобство сводили их вместе. Как выразился Патрик Джефсон, личный секретарь Дианы, выходные были «настоящим источником трудностей для них обоих», и теперь, когда они расстались, можно было надеяться, что перетягивание каната, за которое, надо сказать, в значительной степени отвечала Диана, закончится.

Но этого не произошло, по крайней мере в краткосрочной перспективе, поскольку Диана продолжала создавать столько трудностей, сколько могла. Только после того, как она сыграла свою роль в интервью Мартина Башира в ноябре 1995 года, что привело к множеству непредвиденных и нежелательных трудностей для нее, она переосмыслила свою тактику и стала более сговорчивой. А к тому времени ее мальчики уже достаточно выросли, чтобы выражать желание проводить больше времени с отцом и его семьей в деревне, наслаждаясь сельскими развлечениями, такими как стрельба, охота, рыбалка и верховая езда, а не оставаться в Лондоне с Дианой в Кенсингтонском дворце, мегаполисе, который она находила желанным, но привлекательность которого надоела обоим мальчикам.

Хотя они вернутся, когда немного подрастут и ночная жизнь станет более важной чертой в их жизни, чем тогда.

Когда Диана сообщила о разводе, Гарри заплакал, а Уильям, чей возраст помог ему лучше понять реальность жизни своих родителей, просто поцеловал ее в щеку и сказал, что надеется, что теперь они с Чарльзом «оба будут счастливее». После того, как Диана ушла, Уильям, играя роль старшего и более мудрого брата, предложил брату дальнейшую линию поведения: они не должны принимать чью-либо сторону, не должны проявлять предпочтения и должны одинаково уважать обоих родителей. Гарри согласился.

В течение трех оставшихся лет, что Уильям оставался в Ладгроуве с Гарри, поведение братьев не могло быть более непохожим. Успеваемость Гарри была повторением успеваемости Дианы, когда она училась в одной школе со своей одаренной старшей сестрой. Но Диана не видела причин для беспокойства из-за учебы Гарри, ведь она была с ним в одной лодке.

Она всегда давала понять Гарри и всем остальным, что они — две горошины в одном стручке. Посмотрите, как хорошо сложилась для нее жизнь. Ей не нужно было достигать академических успехов, чтобы прекрасно жить после школы. Конечно, она была права, но чисто технически — она заостряла внимание на его сильных сторонах и поощряла его чувствовать себя хорошо, несмотря на его плохие результаты в учебе.

В 1995 году Уильям покинул Ладгроув и поступил в Итон. В сентябре Чарльз, Диана и Гарри сопровождали его в первый день в колледже.

Продолжение следует…

Колин КэмпбеллМеган и Гарри: реальная историяпринц Гарри